Основные войны (средние века).
Д. Уваров
Проблема оценки потерь – прежде всего проблема оценки источников, тем более, что до XIV века почти единственными источниками являются хроники.
Только для позднего средневековья становятся доступны более объективные канцелярские отчеты и, изредка, археологические данные (например, сведения о датско-шведском сражении 1361 г. у Висбю были подтверждены обнаружением 1185 скелетов в ходе раскопок 3 из 5 рвов, в которых были захоронены убитые).Кольцевые городские стены Висбю
Хроники, в свою очередь, невозможно правильно интерпретировать, не понимая психологию того времени.
Европейское средневековье исповедовало две концепции войны. В эпоху "развитого феодализма" (XI-XIII века) они существовали де-факто, в позднем средневековье появились и военные трактаты, прямо и явным образом их излагавшие и исследовавшие (например, работа Филиппа де Мезьера, 1395 г.).
Первой была война "mortelle", "смертельная", война "огня и крови", в которой все "жестокости, убийства, бесчеловечности" были терпимы и даже систематически предписывались. В такой войне было должно использовать против противника все силы и приемы, в сражении надлежало не брать пленных, добивать раненых, догонять и избивать бегущих. Можно было пытать высокопоставленных пленных с целью получения сведений, убивать вражеских гонцов и глашатаев, нарушать соглашения, когда это было выгодно, и т.д. Подобное же поведение допускалось и по отношению к гражданскому населению. Иными словами, главной доблестью провозглашалось максимально возможное истребление "погани". Естественно, это в первую очередь войны против "неверных", язычников и еретиков, но также и войны против нарушителей "установленного Богом" социального порядка. На практике к этому типу приближались и войны против формально христиан, но резко отличных по национально-культурному или социальному признаку.
Второй концепцией была война "guerroyable", т.е. "рыцарственная", "guerre loyale" ("честная война"), ведущаяся между "добрыми воинами", которую подобало вести в соответствии с "droituriere justice d"armes" ("прямым правом оружия") и "discipline de chevalerie", ("рыцарской наукой"). В такой войне рыцари мерялись силой между собой, без помех со стороны "вспомогательного персонала", с соблюдением всех правил и условностей. Целью сражения было не физическое уничтожение противника, а выяснение силы сторон. Пленить или обратить в бегство рыцаря противной стороны считалось более почетным и "благородным", чем убить его.
Добавим от себя, что пленение рыцаря было и экономически намного выгоднее его убийства – можно было получить большой выкуп.
По существу "рыцарственная война" являлась прямым потомком древнегерманской концепции войны как "божьего суда", но гуманизированной и ритуализированной под влиянием христианской церкви и общего роста цивилизованности.
Тут уместным будет некоторое отступление. Как известно, германцы рассматривали сражение как своего рода судебный процесс (judicium belli), выявлявший "правду" и "право" каждой из сторон. Характерна речь, вложенная Григорием Турским в уста некоего франка Гондовальда: "Бог рассудит тогда, когда мы сойдемся на поле битвы, сын я или не сын Хлотаря". С сегодняшней точки зрения подобный способ "установления отцовства" кажется анекдотическим, но для германцев он был вполне рационален. Ведь фактически Гондовальд претендовал не на установление "биологического факта" отцовства (что в то время было просто невозможно), а на материальные и юридические права, вытекающие из этого факта. И сражение должно было установить, обладает ли он необходимыми силами и способностями, чтобы удержать и реализовать эти права.
Александр Македонский сражается с чудовищами. Французская миниатюра xv века
На более частном уровне этот же подход проявлялся в обычае "судебного поединка", причем здоровый мужчина обязан был защищать себя сам, а женщина или старик могли выставить заместителя. Примечательно, что замена поединка вергельдом воспринималась раннесредневековым общественным мнением не как признак "гуманизации" общества, а как признак "порчи нравов", достойный всяческого осуждения. Действительно, в ходе судебного поединка верх одерживал более сильный и умелый воин, следовательно, более ценный член племени, уже в силу этого в большей степени заслуживающий, с точки зрения общественной пользы, обладать оспариваемым имуществом или правами. "Денежное" же решение спора могло предоставить преимущество менее ценному и нужному племени человеку, пусть и обладающему большим богатством в силу каких-то случайностей или низменности своего характера (склонности к скопидомству, хитрости, торгашества и т.д.), то есть стимулировало не "доблесть", а "порок". Неудивительно, что при таких взглядах судебный поединок в разных формах (включая боевое единоборство) смог сохраниться у германских народов вплоть до конца Средних веков и даже пережить их, превратившись в дуэль.
Наконец, германское происхождение концепции "рыцарской" войны видно и на лингвистическом уровне. В Средние века латинское обозначение войны, bellum, и германское, werra (превратившееся во французское guerre) были не синонимами, а обозначениями двух разных типов войн. Bellum применялось к официальной, "тотальной" межгосударственной войне, объявлявшейся королем. Werra изначально обозначала войну как реализацию "файды", семейной кровной мести, и "божий суд" по обычному праву.
Вернёмся теперь к хроникам, главному источнику сведений о потерях в средневековых битвах. Едва ли нужно доказывать, что в подавляющем большинстве случаев хроника не является объективным "канцелярским" документом, это скорее полухудожественное "панегирико-дидактическое" произведение. Но ведь прославлять и поучать можно исходя из разных, даже противоположных предпосылок: в одном случае этим целям служит подчеркивание беспощадности к "врагам веры и порядка", в другом – "рыцарственности" в отношениях с "благородными" противниками.
В первом случае важно подчеркнуть, что "герой" избивал "неверных" и "злодеев" как только мог, и добился в этом значительных успехов; отсюда появляются десятки тысяч убитых сарацин или простолюдинов в хрониках, посвященных "смертельным" войнам. Рекордсменом по этой части считается описание битвы на реке Саладо в 1341 г. (последняя крупная попытка вторжения африканских мавров в Испанию): 20 убитых рыцарей у христиан и 400000 убитых у мусульман.
Современные исследователи подчеркивают, что хотя и нельзя понимать буквально преувеличенные цифры "20000", "100000", "400000" "крестоносных" хроник (убитых "язычников" вообще редко пересчитывали), они имеют определенную смысловую нагрузку, поскольку передают масштаб и значимость сражения в понимании летописца и, главное, служат психологически точным свидетельством, что речь идет именно о "смертельном" сражении.
Напротив, применительно к "рыцарственной" войне, то есть ритуализованному "божьему суду" внутри рыцарского сословия, большое число убитых "собратьев" победителя никак не может выставить его в выгодном свете, засвидетельствовать его великодушие и "правильность". По понятиям того времени более "рыцарственным" выглядел тот военачальник, который обратил в бегство или захватил в плен противников-дворян, а не устроил их истребление. Тем более что с учетом тактики того времени большие потери противника подразумевают, что выбитые из седла или раненые рыцари вместо пленения добивались идущими сзади кнехтами-простолюдинами – позорное поведение по понятиям того времени. То есть тут хороший летописец должен был стремиться скорее к занижению потерь среди рыцарей, в том числе и вражеских.
Св. Людовик, король Франции, отправляется в Седьмой крестовый поход в 1248 г.
К сожалению, историки-"минималисты", справедливо критикуя явно завышенные цифры, не принимали в расчет другую сторону медали – что в иной психологической ситуации "поэты"-летописцы могли быть столь же склонны к преуменьшению потерь (раз уж "объективность" в современном понимании им все равно была чужда). Ведь, если подумать, 3 убитых французских рыцаря из полутора тысяч после трёхчасового ближнего рукопашного боя при Бувине (1214 г.) ничуть не более правдоподобны, чем 100 тысяч убитых мусульман при Лас-Навас-де-Толоса.
В качестве эталона "бескровных битв" XII-XIII веков приводят такие, как при Таншбре (1106 г.), когда с французской стороны был якобы убит всего один рыцарь, при Бремюле (1119 г.), когда из 900 участвовавших в бою рыцарей погибли всего 3 при 140 пленных, или при Линкольне (1217 г.), когда у победителей погиб всего 1 рыцарь (из 400), у побежденных – 2 при 400 пленных (из 611). Характерно высказывание летописца Ордерика Виталиса по поводу битвы при Бремюле: "Я обнаружил, что там были убиты только трое, поскольку они были покрыты железом и взаимно щадили друг друга, как из страха божьего, так и по причине братства по оружию (notitia contubernii); они старались не убивать беглецов, а брать их в плен. Поистине, как христиане, эти рыцари не жаждали крови своих собратьев и радовались честной победе, предоставленной самим Богом...". Можно поверить, что в данных случаях потери были малы. Но являются ли такие сражения наиболее характерными для Средневековья? На самом деле это только одна их категория, значительная, но не преобладающая. В них участвовали рыцари одного и того же сословия, религии и национальности, которым, по большому счету, было не так уж важно, кто станет их верховным сюзереном – один претендент или другой, Капетинг или Плантагенет.
Впрочем, и в сражениях такого типа столь низкие потери возможны лишь в том случае, если противники сознательно щадили друг друга, избегая смертельных ударов и добивания, а в затруднительном положении (будучи ранены или выбиты из седла) легко сдавались в плен, вместо борьбы до конца. Рыцарский метод индивидуального ближнего рукопашного боя вполне допускает "дозировку поражающего действия". Однако этот же метод может быть и исключительно кровавым – если противники намерены действовать не только в полную силу, но и беспощадно друг к другу. Оторваться от агрессивного противника и спастись в ситуации ближнего боя крайне трудно.
Ричард Львиное Сердце в поединке выбивает из седла Салах-ад-дина. Рисунок, воплощающий мечту крестоносцев. Англия, ок. 1340.
Подтверждением последнего являются взаимоистребительные крестоносно-мусульманские сражения на Ближнем Востоке и в Испании – они происходили в то же самое время и с участием тех же рыцарей, что бились при Бремюле и Линкольне, но тут хронисты ведут счет потерь на тысячи, десятки и даже сотни тысяч (например, 4 тыс. крестоносцев и явно преувеличенные 30 тыс. турок при Дорилее в 1097 г., 700 крестоносцев и 7 тыс. сарацин при Арзуфе в 1191 г. и т.д.). Нередко они завершались поголовным истреблением побежденной армии, без различия сословного ранга.
Наконец, многие европейские сражения XII-XIII веков носят как бы промежуточный характер между "рыцарственными" и "смертельными", примыкая то к первому, то ко второму типу. Очевидно, это сражения, к которым примешивалось сильное национальное чувство и в которых активно участвовали пешие ополчения из простолюдинов (обычно горожан). Таких сражений немного, но обычно это наиболее крупные сражения.
Взятие Иерусалима в июле 1099 года. Начало XIV века.
К "рыцарственному" типу примыкает битва 1214 г. при Бувине, о которой было упомянуто выше. Известна она по трем источникам – подробной рифмованной хронике Гийома ле Бретона "Филиппида", сходной с ней стихотворной хронике Филиппа Муске, а также анонимной хронике из Бетюна. Примечательно, что все три источника – французские, и их предпочтения видны невооруженным глазом. Особенно это касается наиболее детальных хроник ле Бретона и Муске – похоже, что авторы соревновались в написании хвалебных од своему королю Филиппу-Августу (первый из них и вовсе был личным капелланом Филиппа).
Именно из поэм ле Бретона и Муске мы узнаем, что при Бувине погибло 3 французских и 70 германских рыцарей (при минимум 131 пленном) на 1200-1500 участников с каждой стороны. Дельбрюк и его последователи принимают эти цифры потерь за аксиому. Более поздний Вербрюгген предполагает, что у союзников погибло около 170 рыцарей (поскольку мемориальная надпись в церкви св. Николая в Аррасе говорит о 300 убитых или плененных вражеских рыцарях, 300-131=169). Однако французские потери из 3 убитых рыцарей все они оставляют без обсуждения, хотя тексты тех же самых хроник никак не сочетаются со столь смехотворно низкой цифрой:
1) Двухчасовой рукопашный бой французских и фламандских рыцарей на южном фланге – все ли из этих традиционных соперников были склонны щадить друг друга? Кстати, после Бувина Фландрия покорилась французскому королю, и у его придворных хронистов были все политические основания не задевать новых подданных и подчеркивать "рыцарский" характер произошедшего испытания.
2) Прежде чем герцог Фландрии Фердинанд попал в плен, после жестокого боя были убиты все 100 его сержантов-телохранителей. Неужели эти наверняка неплохие воины позволили перебить себя как овец, не нанеся никаких потерь французам?
3) Сам французский король еле избежал гибели (примечательно, что сбившие его с коня немецкие или фламандские пехотинцы пытались его именно убить, а не взять в плен). Неужели его окружение никак не пострадало при этом?
4) Хроники говорят и о доблестном поведении германского императора Оттона, долго бившегося секирой, и его саксонского окружения. Когда под Оттоном убили коня, он едва избежал плена и был с трудом отбит телохранителями. Сражение уже проигрывалось союзниками и у немцев не было никаких оснований надеяться сохранить пленных, т.е. они должны были бить насмерть, чтобы спастись самим. И в результате всех этих подвигов 1-2 убитых француза?
5) На северном фланге 700 копейщиков-брабансонов, построившись в круг, долго отбивали атаки французских рыцарей. Из этого круга делал вылазки граф Булонский Рено Даммартин со своими вассалами. Граф был опытным воином и ему, как предателю, было нечего терять. Неужели он и его люди смогли убить 1-2 французских рыцарей, в лучшем случае?
6) Наконец, почти вся нагрузка у французов в этом долгом и важном сражении легла на рыцарей, поскольку французская пешая коммунальная милиция почти сразу разбежалась. Эти полторы тысячи французских рыцарей справились и с немецко-фламандскими рыцарями, и с многократно более многочисленной, агрессивной, хотя и плохо организованной немецко-голландской пехотой. Ценой всего лишь 3 погибших?
В общем, утверждениям ле Бретона и Муске можно было бы поверить только в том случае, если бы они подтверждались такими же данными с немецкой и фламандской стороны. Но немецких и фламандских описаний этого крупнейшего сражения того времени не сохранилось – видимо, поэтов-хронистов этих стран оно не воодушевляло. Пока же приходится признать, что хроники ле Бретона и Муске представляют собой тенденциозно-пропагандистский панегирик и цифры потерь в них не заслуживают доверия.
Другой пример такого рода – сражение при Мюре 12 сентября 1213 г., единственное крупное сражение Альбигойских войн. В нем 900 северофранцузских всадников с неизвестным количеством пеших сержантов под командованием Симона де Монфора разбили по частям 2000 арагонских и южнофранцузских ("окситанских") всадников и 40 тыс. пехотинцев (тулузское ополчение и рутьеры). Арагонский король Педро II (активный участник Реконкисты и сражения при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 г.), находясь в авангарде, столкнулся с французским авангардом и был убит, после жестокого боя была перебита и вся его maynade, т.е. несколько десятков рыцарей и сержантов ближайшего окружения. Затем французы ударом во фланг опрокинули деморализованных смертью короля арагонских рыцарей, те увлекли в своем бегстве окситанских рыцарей, затем французы расчленили и загнали в Гаронну тулузское пешее ополчение, причем было зарублено или утоплено якобы 15 или 20 тысяч человек (слишком выдающееся достижение для 900 конных воинов).
При этом, если верить "Истории Альбигойского крестового похода" монаха Пьера де Во-де-Серни (он же Петр Сернейский, ярый панегирист Симона де Монфора), у французов были убиты всего 1 рыцарь и несколько сержантов.
Еще можно поверить, что французская конница перерезала тулузское пешее ополчение как стадо баранов. Цифра в 15-20 тысяч погибших явно преувеличена, но с другой стороны, гибель значительной части мужского населения Тулузы в сражении при Мюре является объективным и впоследствии многократно проявлявшимся фактом. Однако в то, что король Педро II и его придворные рыцари позволили так задешево перебить себя, поверить невозможно.
В заключение – немного о еще одном хорошо изученном сражении той же эпохи, при Воррингене (1288 г.). Если верить рифмованной хронике Яна ван Хеелу, победители-брабантцы потеряли в нем всего 40 человек, а проигравшая немецко-голландская коалиция – 1100. Опять же, эти цифры никак не сообразуются с описанным в той же хронике ходом сражения, долгого и упорного, и даже "минималист" Вербрюгген считает цифру брабантских потерь несообразно заниженной. Причина очевидна – ван Хеелу был таким же панегиристом брабантского герцога, как Петр Сернейский – Монфора, а ле Бретон и Муске – Филиппа-Августа. Видимо, для них было хорошим тоном до неправдоподобия занижать потери своих победоносных покровителей.
Для всех вышеприведенных сражений характерны одни и те же особенности: подробные их описания сохранились только со стороны победителей, и всякий раз присутствует огромный разрыв в боевых потерях между победителями и побежденными, никак не сочетающийся с подробным описанием долгой и упорной борьбы. Это тем более странно, что все эти сражения были не менее значимы для побежденных, имевших свою непрерывную летописную традицию. Очевидно, проигравшая сторона, не испытывая никакого поэтического восторга, предпочитала ограничиваться считанными строчками в общих хрониках. Добавим также, что сдержанность летописцев сразу исчезает, когда речь заходит о солдатах-простолюдинах – тут многотысячные цифры являются обычным делом.
Это то, что касается сражений XII-XIII веков. Их печальной особенностью является невозможность, в подавляющем большинстве случаев, проверить цифры описывающих их хроник, сколь бы невероятными они не были.
Картина резко меняется на рубеже XIII-XIV веков, после битв при Фолкерке 1298 г. и Куртре 1302 г. "Малокровные" сражения практически исчезают, какую серию сражений позднего средневековья ни возьми – одни кровавые побоища с гибелью от 20 до 50% активных участников у проигравшей стороны. В самом деле:
А) Столетняя война – "жалкие" 15% убитых у французов в битве при Креси (1346 г.) объясняются только пассивно-оборонительной тактикой англичан и наступившей ночью, позволившей спастись большинству раненых; зато в битвах при Пуатье (1356 г.) и Азенкуре (1415 г.), происходивших днем и закончившихся успешной контратакой англичан, было убито до 40% французских рыцарей; с другой стороны, в конце войны получившие тактическое преимущество французы убили до половины английских воинов в сражениях при Пате (1429 г.), Форминьи (1450 г.) и Кастильоне (1453 г.);
Б) на Иберийском полуострове – в наиболее крупных сражениях при Нахере (1367 г.) и Алжубарроте (1385 г.) английские лучники устроили точно такой же завал из трупов кастильских и французских рыцарей, как при Пуатье и Азенкуре;
В) англо-шотландские войны – больше 5 тысяч убитых шотландцев (вероятно, около 40%) в битве при Фолкерке (1298 г.), убито 55% шотландской кавалерии при Халидон-Хилле (1333 г.), погибло более половины (возможно, 2/3, включая пленных) шотландцев, участвовавших в битве при Невиллс-Кроссе (1346 г.); с другой стороны, минимум 25% английской армии (против примерно 10% у шотландцев) убито в битве при Баннокберне (1314 г.), более 2 тысяч убитых англичан (20-25%) в битве при Оттерберне (1388 г.);
Г) франко-фламандские войны – 40% французских рыцарей и конных сержантов убиты в битве при Куртре (1302 г.), 6 тыс. убитых фламандцев (т.е. 40%, по французским, возможно, завышенным данным) и 1500 убитых французов в битве при Мон-ан-Певеле (1304 г.), более половины фламандской армии истреблено в сражениях при Касселе (1328 г.) и Розебеке (1382 г.);
Д) войны с участием швейцарцев – более половины австрийских рыцарей убито в битвах при Моргартене (1315 г.) и Земпахе (1386 г.), в битве при Сен-Жакоб-ан-Бирс до последнего человека уничтожен бернско-базельский отряд в 1500 чел., погибло и неизвестное число пытавшихся спасти его базельцев, у французских наёмников якобы убито 4 тыс. человек, в битве при Муртене (1476 г.) убито более половины бургундской армии, 12 тыс. чел.;
Е) войны на Севере – при Висбю (1361 г.) убито более 1500 чел., датчане полностью уничтожили защищавший город шведский отряд, при Хеммингштедте (1500 г.) крестьяне Дитмаршена, потеряв 300 убитых, уничтожили 3600 солдат датского короля Иоганна I (30% всей армии);
Ж) сражения Гуситских войн 1419-1434 гг. и войн Тевтонского ордена с поляками и литовцами, включая Грюнвальд (1410 г.) – также известны беспощадным истреблением проигравшей стороны.
Герб Священной Римской империи
Неким островком "рыцарственной" войны (хотя уже в извращенной форме) прежде представлялись только войны кондотьеров в Италии. Мнение о привычке предводителей кондотьеров сговариваться между собой и устраивать почти бескровные имитации сражений, тем самым обманывая нанимателей, основывается преимущественно на произведениях итальянского политика и писателя Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Его "История Флоренции" (1520 г.), написанная под явным влиянием античных образцов и своей конкретностью выгодно отличающаяся от средневековых хроник, до недавних пор безоговорочно принималась на веру как важнейший источник по позднесредневековой истории Италии. Например, о битве между флорентийско-папскими и миланскими войсками при Ангиари (1440 г.) он пишет: "Никогда еще никакая другая война на чужой территории не бывала для нападающих менее опасной: при столь полном разгроме, при том, что сражение продолжалось четыре часа, погиб всего один человек, и даже не от раны или какого-либо мастерского удара, а от того, что свалился с коня и испустил дух под ногами сражающихся". А вот о сражении между флорентийцами и венецианцами при Молинелла (1467 г.): "Однако ни один человек в этой битве не пал – ранены были лишь несколько лошадей и, кроме того, и с той, и с другой стороны взято было несколько пленных". Однако, когда в последние десятилетия были тщательно изучены архивы итальянских городов, оказалось, что в действительности в первом сражении погибло 900 человек, во втором – 600. Может быть, это не столь много для армий тысяч по 5 человек, но контраст с утверждениями Макиавелли разителен.
Таким образом, стало очевидным, что "История Флоренции" вопреки внешнему впечатлению – не точный отчет о событиях того времени, а скорее тенденциозный политический памфлет, в котором автор, отстаивая определенные идеи (необходимость замены наёмников-кондотьеров на регулярные национальные армии), весьма вольно обращается с фактами.
Manuscript Illustration Depicting the Taking of Damietta During the Fifth Crusade 15th
Случай с "Историей Флоренции" показателен в том плане, что даже самые убедительные и правдоподобные, на первый взгляд, средневековые описания могут быть очень далеки от подлинного положения дел. "Историю Флоренции" современным исследователям удалось "вывести на чистую воду", для хроник XII века это, увы, невозможно.
Ганс Бургкмайр Старший. Поединок с Диким Человеком.
Тем не менее, определенные закономерности могут быть обнаружены. О двух типах войн уже было сказано в начале статьи. Еще более существенно, что степень "кровавости" средневековых войн неотделима от общего социального и культурного развития средневекового общества. Для раннего периода (по XI век) характерны "феодальная анархия", неустойчивость социальных институтов и морали. Нравы в это время были варварские, сражения хоть и невелики по масштабам, но кровавы. Затем наступил "золотой век" рыцарства, когда его иерархия и мораль уже сформировались и еще не были слишком испорчены товарно-денежными отношениями. В это время главенствующая военно-политическая роль рыцарей никем не ставилась под сомнение, что позволяло им разыгрывать власть и имущество по своим собственным, щадящим правилам. К этому не столь уж долгому периоду (XII-XIII века) относится большинство западноевропейских "сражений-турниров". Однако на периферии католического мира и в это время действовали прежние правила – с иноверцами и еретиками шла борьба не на жизнь, а на смерть.
Настенная роспись в церкви тамплиеров в Крессак-сюр-Шарант
Впрочем, и "золотой век", если присмотреться, был внутренне неоднороден. Наиболее "феодальным" было XII столетие, время наивысшей религиозности и власти папства в Европе. Эта ведущая роль церкви оказывала глубокое влияние и на воинскую мораль, постепенно модифицируя изначальный германо-языческий менталитет рыцарства. Именно в XII веке наиболее малокровны внутриевропейские (то есть межрыцарские) войны и наиболее кровава внешняя "крестоносная" агрессия. В XIII веке церковь начинает оттесняться на второй план королевской властью, а религиозность – "государственными интересами", "братство во Христе" начинает вновь уступать дорогу национализму. Мало-помалу внутриевропейские войны ожесточаются, чему способствует широкое использование королями простолюдинов-горожан. Настоящий перелом наступает около 1300 г., когда "рыцарственная война" и внутри Европы окончательно сдает позиции "войне смертельной". Кровавость сражений XIV-XV веков можно объяснить несколькими факторами:
1) Формы боевых действий все усложняются, на смену одному основному виду войск и способу боевых действий (лобовому столкновению рыцарской конницы в открытом поле) приходят несколько родов войск и множество тактических приемов с резко различающимися наборами достоинств и недостатков. Использование их в разных, еще не вполне изученных условиях может привести как к полной победе, так и к катастрофическому поражению. Наглядный пример – английские лучники: в одних сражениях они почти без потерь истребляли французскую тяжелую конницу, в других та же конница почти без потерь истребляла их.
2) Это же усложнение форм боевых действий приводит к регулярному участию в сражениях наемных формирований пехотинцев-простолюдинов, своей неуправляемостью резко отличных от прежних кнехтов – рыцарских слуг. Вместе с ними на поля регулярных сражений возвращается и межсословная ненависть.
3) Новые технические средства и тактические приемы, такие, как массированная стрельба лучников по площадям, оказываются принципиально несовместимы с "сознательно-щадящим" способом ведения боевых действий.
4) Завоевательный "государственный интерес" и специфика все более регулярных и дисциплинированных армий оказываются несовместимы с интернациональным рыцарским "братством по оружию". Наглядный пример – приказ Эдуарда III во время битвы при Креси 1346 г. не брать пленных до конца сражения.
5) Разлагается и мораль самого рыцарства, больше не имеющего единоличного контроля над ходом сражений. "Христианское великодушие" и "рыцарская солидарность" все более уступают рациональному интересу – если в данных конкретных условиях нет возможности получить лично для себя выкуп от плененного "благородного" противника, оказывается естественным его убить.
Впрочем, и "малокровные" сражения XII века были небезобидны для проигравших – в разорительном выкупе нет ничего хорошего. Напомним, что при Бремюле (1119 г.) треть рыцарей побежденной стороны оказалась в плену, а при Линкольне (1217 г.) – даже две трети.
Иными словами, на протяжении всех Средних Веков генеральное сражение в открытом поле было исключительно рискованным, грозящим непоправимыми потерями делом.
Альфред Ретель. Смерть-победитель. Гравюра на дереве
Отсюда отличительная особенность средневекового военного дела в рассматриваемый период (с 1100 по 1500 г.) – упор на оборону/осаду крепостей и "малую войну" (засады и набеги) при уклонении от больших сражений в открытом поле. Причем генеральные сражения чаще всего были связаны с деблокирующими действиями, то есть носили вынужденный характер. Характерный пример – Альбигойские войны (1209-1255 гг.): за 46 лет в десятках осад и тысячах мелких стычек погибли многие десятки тысяч воинов с каждой стороны, причем рыцари умерщвлялись в той же мере, как и сержанты-простолюдины, но крупное сражение было всего одно – при Мюре в 1213 г. Таким образом, средневековый рыцарь мог иметь огромный, регулярно пополняемый боевой опыт, и в то же время за всю жизнь участвовать всего в 1-2 больших сражениях.
1. Билмены
Источник: bucks-retinue.org.uk
В средневековой Европе викинги и англо-саксы часто использовали в сражениях многочисленные отряды билменов - воинов-пехотинцев, основным оружием которых был боевой серп (алебарда). Происходит от простого крестьянского серпа для сбора урожая. Боевой серп представлял собой эффективное холодное оружие с комбинированным наконечником из игольчатого копейного острия и загнутого лезвия, похожего на боевой топор, с острым обухом. Во время сражений был эффективен против хорошо защищенной доспехами кавалерии. С появлением огнестрельного оружия отряды билменов (алебардистов) утратили свое значение, став частью красивых парадов и церемоний.
2. Панцирные бояре
Источник: wikimedia.org
Категория служилых людей в Восточной Европе в период X-XVI вв. Это военное сословие было распространено в Киевской Руси, Московском государстве, Болгарии, Валахии, молдавских княжествах, в Великом княжестве Литовском. Панцирные бояре происходят из «панцирных слуг», которые несли службу на коне в тяжелом («панцирном») вооружении. В отличие от слуг, освобождавшихся от других повинностей только в военное время, панцирные бояре совсем не несли повинностей крестьян. В социальном отношении панцирные бояре занимали промежуточную ступень между крестьянами и дворянами. Они владели землей с крестьянами, но их гражданская дееспособность была ограничена. После присоединения Восточной Белоруссии к Российской империи, панцирные бояре стали близки по своему положению к украинским казакам.
3. Тамплиеры
Источник: kdbarto.org
Так назывались профессиональные воины-монахи - члены «ордена ниществующих рыцарей Храма Соломона». Существовал почти два века (1114-1312), возникнув после Первого крестового похода католического войска в Палестину. Орден нередко выполнял функции военной защиты государств, созданных крестоносцами на Востоке, хотя главной целью его учреждения была защита паломников, посещавших «Святую землю». Рыцари-«храмовники» славились своей военной подготовкой, мастерским владением оружием, четкой организацией своих отрядов и бесстрашием, граничившим с безумием. Однако наряду с этими положительными качествами, тамплиеры стали известны миру как прижимистые ростовщики, пьяницы и развратники, унесшие с собой в глубь веков свои многочисленные тайны и легенды.
4. Арбалетчики
Источник: deviantart.net
В средние века вместо боевого лука во многих армиях начали использовать механические луки - арбалеты. Арбалет, как правило, превосходил обычный лук по точности стрельбы и убойной силе, но, за редким исключением, сильно проигрывал по скорострельности. Настоящее признание это оружие получило только в Европе с XIV века, когда многочисленные отряды арбалетчиков стали непременной принадлежностью рыцарских армий. Решающую роль в поднятии популярности арбалетов сыграло то, что с XIV века их тетива стала натягиваться воротом. Таким образом, ограничения, накладываемые на силу натяжения физическими возможностями стрелка, были сняты, и легкий арбалет стал тяжелым. Его преимущество в пробивной силе над луком стало подавляющим — болты (укороченные стрелы арбалетов) начали пробивать даже сплошной доспех.
Крестовые походы — военные экспедиции на Ближний Восток (через Северную Африку в Палестину и Сирию), организованные западноевропейскими феодалами и римско-христианской церковью под знаменем борьбы с «неверными» (мусульманами) и с целью освобождения гроба Господня и Святой земли (Палестины). Своё предназначение не выполнили — Палестина и Иерусалим оставались в руках мусульман до 1917.
1096—1099 Первый крестовый поход. Провозглашён папой Урбаном II в 1095. Участвовало в походе около 100 тысяч человек. В 1097 крестоносцы переправились у Константинополя в Малую Азию. В июле 1099 они захватили Иерусалим и создали Иерусалимское королевство и три вассальных государства: графства Триполи и Эдесса и княжество Антиохия.
1147—1149 Второй крестовый поход. Возглавили его французский король Людовик VII и император «Священной Римской империи» немецкий король Конрад III. Германские крестоносцы, выступившие ранее, были разбиты турками в Малой Азии. Безуспешно закончились попытки французских крестоносцев завладеть Дамаском.
1189—1192 Третий крестовый поход. Крестоносцев возглавляли император «Священной Римской империи» Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II Август и английский король Ричард Львиное Сердце. Германские крестоносцы с большими потерями пробились через всю Малую Азию, но, после того как Барбаросса утонул при переправе через реку (1190), его армия распалась. Филипп, взяв порт Акру (город Акка в современном Израиле), в 1191 с частью крестоносцев вернулся во Францию. Ричард, добившись успехов в Сирии, завладел Кипром, но Иерусалим остался в руках мусульман.
1202—1204 Четвёртый крестовый поход. Организован папой Иннокентием III. Крестоносцы двинулись в Византийскую империю, завоевали христианские города Задар в Далмации (1202) и Константинополь (1204). На части территории развалившейся Византийской империи крестоносцы образовали несколько государств, из которых наиболее крупным была существовавшая до 1261 Латинская империя5В результате похода Венеция монополизировала торговлю с Востоком, захватив ряд важных в торговом и военном отношениях владений Византии.
1217—1221 Пятый крестовый поход. Организован папой Иннокентием III. Предпринят против Египта сборным войском крестоносцев во главе с Жаном де Бриенном («королём Иерусалима») и венгерским королём Эндре П. Высадившись в Египте, крестоносцы завладели крепостью Да-мьетта, но были вынуждены заключить с египетским султаном перемирие и вернуться в Европу.
1228—1229 Шестой крестовый поход. Возглавлявший его император «Священной Римской империи» Фридрих II посредством переговоров (а не военных действий) заключил с египетским султаном договор (1229), по которому Иерусалим возвращался (на словах, а не на деле) христианам.
1248—1254 Седьмой крестовый поход. Организован французским королём Людовиком IX Святым. Войска начали завоевание Египта, но в битве при Мансуре (1250) король попал в плен; позже его выкупили.
1270 Восьмой крестовый поход. Организован королем Людовиком IX Святым. Поход не состоялся, так как король скончался после высадки войск в Тунисе.
1291 Захват Акры, последнего оплота крестоносцев в Святой земле мусульманами. Больше крестовые походы не возобновлялись.
Столетняя война
Столетняя война — противоборство Англии и Франции за обладание частями французской территории (Нормандия, Анжу) и независимой Фландрией. Попытки Англии удержать свои владения во Франции (Гиень). Завершилась капитуляцией Англии.
1337 Притязания Англии в лице короля Эдуарда III на французский трон — повод к началу Столетней войны.
1340 Морское сражение при Слёйсе (Голландия). Победа англичан в битве за господство на море.
1346, 26 августа Битва при Кресиан-Понтьё в Северной Франции. Победа англичан благодаря действиям лучников.
1347 Осада и захват англичанами французской морской крепости Кале (на берегу пролива Па-де-Кале).
1360 Мирный договор на тяжёлых для Франции условиях. Англия получила земли от реки Луара до Пиренеев.
1415, 25 октября Победа англичан при Азенкуре (южнее Кале) и захват Северной Франции, включая столицу Париж.
1429, 8 мая Осаждённый англичанами Орлеан освобождён французскими войсками во главе с Жанной д"Арк.
1453, 19 октября Окончание Столетней войны — капитуляция Англии в Бордо. На европейском континенте у англичан остался только город Кале (до 1558).
Итальянские войны
Итальянские войны — борьба Франции, Испании, Папского государства, «Священной Римской империи» (Германии), Венеции, Флоренции и Милана за обладание Италией. В результате Франция отказалась от своих притязаний, большая часть Италии оказалась под властью Испании.
1494 Начало итальянских войн. Французский король Карл VIII вторгся в Италию и взял Неаполь (1495), но вынужден был отступить, потерпев поражение при Форново в битве с войсками коалиции Милана, Венеции, испанского короля Фердинанда II Арагонского, папы Александра VI и императора Максимилиана I.
1508 Образование Камбрейской лиги в составе папы Римского, «Священной Римской империи», Франции и Испании против Венецианской республики.
1509 Франция захватила ломбардские владения Венеции и одержала крупную победу при Аньяделло.
1511 Образование «Священной лиги» в составе Венеции, папы Римского, Испании, Англии и швейцарских кантонов с целью изгнания из Италии французских захватчиков.
1512 Войска «Священной лиги» (в основном испанские) разбиты французами при Равенне.
1515 Французские войска разбили при Мариньяно швейцарских наёмников миланского герцога и заняли Милан
1516 Нуайонский мир между Францией и Испанией. Милан отдан Франции, Неаполь — Испании.
1522 Разгром французской армии войсками «Священной Римской империи» при Бикокке.
1525 В сражении у Павии войска «Священной Римской империи» нанесли сокрушительное поражение французам. Король Франциск I попал в плен и был вынужден по Мадридскому договору (1526) отказаться от завоеваний в Италии.
1526 Коньякская лига в составе папы, Венеции, Милана, Флоренции и Франции против императора Карла V и Испании.
1527 Рим захвачен германскими войсками и подвергся варварскому разрушению и грабежу, папа Климент VII попал в плен.
1529 По Камбрейскому договору французский король Франциск I снова отказался от притязаний на Италию, которая фактически осталась во власти испанцев.
1544 Победа французских войск над армией «Священной Римской империи» при Черезоле.
1557 Разгром французской армии испанскими войсками на территории Франции у Сен-Кантена.
1559, 3 апреля Като-Камбрезийский мир между Францией и Испанией как окончание Итальянских войн. Франция отказалась от претензий на Италию, сохранив за собой лотарингские герцогства Туль, Мец и Верден. Под властью Испании оказались Неаполитанское королевство, Сицилия, Сардиния, Миланское герцогство, часть владений в Центральной Италии, что закрепляло феодальную раздробленность Италии.
Тридцатилетняя война
Тридцатилетняя война — противоборство между габсбургским блоком (испанские и австрийские Габсбурги, католические князья Германии, поддержанные папством и Речью Посполитой) и антигабсбургской коалицией (германские протестантские князья, Франция, Швеция, Дания, поддержанные Англией, Голландией и Россией). Габсбургский блок выступал под знаменем католицизма, антигабсбургская коалиция — протестантизма (особенно вначале). Делится на периоды: чешский, датский, шведский, франко-шведский. В результате планы Габсбургов на создание «мировой империи» и подчинение национальных государств потерпели крах, политическая гегемония в Европе перешла к Франции. Окончилась война Вестфальским миром.
1618—1623 Чешский период. Наступление Габсбургов на политические и религиозные права Чехии, сохранившей в составе габсбургской монархии некоторую самостоятельность, вызвало Чешское восстание 1618—1620. В 1620 армия Габсбургов в сражении у Белой Горы разгромила чешские войска. Чехия была полностью подчинена Габсбургам, в 1621—1623 войска Католической лиги (Испания) оккупировали центр Протестантской унии — курфюрство Пфальц.
1625—1629 Датский период. Войска габсбургского блока нанесли поражение Дании, изгнав датские войска с территории Германии.
1630—1635 Шведский период. Шведская армия, вторгшись под командованием Густава II Адольфа в Германию, одержала победы при Брейтенфельде (1631) и Лютцене (1632), но была разбита при Нёрдлингене (1634). Следствием последнего поражения явились отказ германских протестантских князей от союза со Швецией и заключение Пражского мира с Габсбургами.
1635—1648 Франко-шведский период. Франция открыто вступила в войну на стороне антигабсбургской коалиции и возглавила её. Одержав ряд побед войска антигабсбургской коалиции создали непосредственную угрозу Вене. Габсбурги запросили мира.
1648 Вестфальский мир. Швеция получила устья почти всех судоходных рек Северной Германии, Франция — часть Эльзаса, за германскими князьями были фактически признаны права суверенных государей. Закрепил и усилил политическую раздробленность Германии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
По существу, своеобразие военного дела Западной Европы в эпоху Средневековья, в сравнении с античностью, Византией и Новым временем, состоит в качественном преобладании хорошо обученной тяжелой кавалерии, располагающей дорогими лошадьми с глубокими седлами и стременами, а также полными доспехами; в большинстве случаев каждый боец, в окружении военной прислуги, является владельцем своего снаряжения и по своим образу жизни, системе ценностей и доходам принадлежит к светской аристократии в самом широком ее значении. Этим людям военная деятельность представляется обычной формой существования, в каких бы институционных рамках она ни совершалась. Они поддерживают с существующими властями сложные и непостоянные отношения, часто поступают к ним на службу, сохраняя, однако, изрядную долю самостоятельности или как индивиды, или как члены небольших сообществ (contubernia, commilitones) кровно-родственного, феодального, регионального или профессионального характера. Даже получая жалованье у князя или короля, эти конные воины не считались находящимися на службе у публичной власти во всех отношениях: если они попадали в плен, то выкуп возлагался на них самих, или их родичей, или зависимых от них людей; что касается доходов, то они, как и риск, оставались сугубо индивидуальными.
Среди разнообразных свособов ведения войны западное Средневековье, за исключением ранних времен, не знало нашествий-переселений, т. е. перемещений больших масс населения, «обычно с грубой силой переходящего из одной географической зоны в другую». Тем более неизвестны были (по понятной причине) войны рабов, хотя междоусобные войны более или менее ясно выраженного социального характера были весьма частыми. Средневековье практически не знакомо (даже несмотря на обширные завоевания Карла Великого) с войнами ради установления гегемонии, ради господства одного народа или одной династии над огромной территорией: «Как и нашествия, имперские завоевания отделяют античность от Средневековья и Нового времени в Европе». За исключением периферии, войны средневекового Запада не принимали формы соперничества кочевников с оседлыми народами. По меньшей мере, начиная с XI в. они разворачивались на обширной территории с высокой плотностью населения и множеством укрепленных пунктов. Чаще всего войны были эпизодическими, напоминающими простой разбой или вендетту. Но наряду с бесчисленными соседскими конфликтами, незначительно изменявшими расстановку политических сил, случались и крупные завоевательные или освободительные кампании как внутри самого христианского латинского мира, так и за его пределами – в языческих землях, в исламском мире и Византии.
В средневековых конфликтах, на разных уровнях, встречаются почти все объективные и явные причины, которые выявляет наука о войне: войны, порожденные амбициями, гневом, жаждой мести, войны ритуальные в этнографическом смысле слова, войны ради развлечения или приключений, войны религиозные или идеологические (крестовые походы по сю и по ту сторону моря), войны гражданские (арманьяки и бургундцы, графы и коммуны Фландрии, жакерии), войны ради утверждения суверенитета или величия, имеющие целью развить и консолидировать политические структуры, и, наконец, войны экономические – ради добычи, овладения природными богатствами или с целью установления контроля над торговыми путями и купеческими центрами. Все они, конечно, осуществлялись средствами своего времени.
Несмотря на обычно ограниченный масштаб средневековых войн, с точки зрения количества участников и длительности, они зачастую имели ощутимые и даже разрушительные экономические последствия. По данным «Книги Страшного суда», в Англии были заметны следы опустошений, вызванных нормандским завоеванием. Недавние исследования показали поистине катастрофические итоги Столетней войны для некоторых французских провинций. Столь же удручающими были последствия военных конфликтов XV в. (особенно гуситских войн) для Силезии. Этим и объясняются большие жертвы, на которые были готовы идти городские общины, чтобы обезопасить себя как можно лучше. Несомненно, более приемлемым оказывалось налогообложение военного времени, но только тогда, когда принимались в расчет разрушения, причиненные войной. Но в любом случае войны не были столь частыми, длительными и напряженными, чтобы повлечь за собой непоправимые разрушения, за исключением отдельных местностей. В масштабах Запада война была лишь одной из составляющих экономической и демографической эволюции. Более того, отдельные народы или социальные группы сумели сделать из нее источник процветания. Денежное благосостояние скандинавского мира сложилось как благодаря грабежам, так и торговле. Очень выгодной была военная политика Венеции на континенте и на Крите. Каролингская аристократия долгое время жила за счет завоеваний и пришла в упадок, когда они прекратились. В конце Средневековья было очень распространено представление, что победы на континенте позволили английскому народу увеличить свои богатства.
Как и в другие эпохи, в Средние века война стимулировала определенный технический прогресс, иногда по инициативе и под контролем государств. Этот прогресс коснулся прежде всего вооружения, но был ощутим и в других отраслях производства: металлургии, металлообработке; получили развитие военная «инженерия», транспорт, картография, география и т. д.
Средневековое общество иногда представляют как преимущественно военное. Это справедливо в том отношении, что в обществе не было четко определенного и ограниченного военного сословия и физическое присутствие войны не ограничивалось какими-то прифронтовыми районами, но ощущалось очень сильно, оказывало влияние и давало о себе знать почти на всем Западе; это справедливо и в том отношении, что существовали тесные и прочные связи между организацией власти, социальной иерархией и иерархией военной и что личное военное снаряжение (правда, часто примитивное) было широко распространено, но более в городах, чем в сельской местности.
Однако не забудем, что Средние века ввели и признали статус невоюющих, которые по определению стоят вне войны: это некоторые маргинальные социальные группы, дети и юноши (моложе четырнадцати, пятнадцати, шестнадцати или восемнадцати лет), старики (старше шестидесяти, шестидесяти четырех или семидесяти лет), женщины, клирики и монахи. Кроме того, Средневековье не знало системы военного учета, которая существовала в Римском государстве и принципы которой были развиты в современных государствах. Процесс социальной дифференциации, связанный со способом экономического производства, привел к изоляции небольшого количества профессиональных воинов, содержание которых могло принимать самые разные формы. Что касается основной массы населения, определяемой иногда как безоружная, то, хотя ее участие в войне никогда и не исключалось, но было в общем эпизодическим: «коммуны», «народ» являлись, в лучшем случае, потенциальными воинами, которых призывали (не без опаски и колебаний) только в критических ситуациях.
С другой стороны, было бы абсурдным представлять средневековую этику глубоко проникнутой воинскими ценностями, духом и подчиненной им; воинскому идеалу были чужды христианские и куртуазные ценности (пока еще нет буржуазных) даже тогда, когда первые уступали место вторым или в некотором смысле сливались с ними. Если ограничиться рассмотрением светского мира одного лишь XV в., то существует множество социальных типов: итальянский гуманист, советник парламента, даже придворный, крайне мало обязанных рыцарским ценностям! Наконец, возможно, что войны имели менее разрушительные социальные последствия, чем в другие эпохи: не было обращений в рабство, как в античности, редки были массовые экспроприации и перемещения больших групп населения. Многие конфликты только слегка задевали общество и ограничивались высшими слоями, большинство же в это время ждало, когда пройдет гроза, чтобы вернуться в свою деревню и к своему наделу. Какое значение имело то, что сменился сеньор и восстановлена справедливость, – ведь оброк будет взиматься от имени нового сеньора. Если средневековое общество и было воинским, то прежде всего потому, что военные обязательства и деятельность составляли существенную часть ответственности и активности светских структур.
Столь же неверно было бы воображать средневековый мир в состоянии непрерывной войны, жертвой постоянных насилий военного люда. Здесь все строилось на контрастах, и только точные хронологические подсчеты для определенных периодов дали бы верную оценку. Создается, однако, впечатление, что если, вопреки возможности, составить в общем виде «сводки битв, подобно метеорологическим таблицам», то окажется, что целые столетия Средневековья были менее трагическими, чем, например, XVI или XVII в. Иллюзия объясняется тем, что в Средние века жизнь охотно украшали военными образами. Война не пряталась, она без стеснения демонстрировала и афишировала себя в развлечениях, постройках и в стилях одежды.
Маленьким рыцарским армиям обычно любят противопоставлять огромные силы, которые могли собрать задолго до появления индустриальной цивилизации и взрывного роста производительных сил государства античности, Французское королевство или же великие азиатские державы (Багдадский халифат, Империя Моголов, Срединная империя). В абсолютных цифрах это несомненно: 90 000 воинов, отправленных Антигоном и Деметрием против Египта в 306 г. до н. э., 125 000 легионеров Римской республики во время Второй Пунической войны, 360 000 солдат ранней Римской империи. Все это данные (достаточно надежные и правдоподобные), равных которым не найти в Средние века. В начале XVIII в. австрийская армия достигала 100 000 человек (1705 г.), французская – 300 000 (1710 г.), английская – 75 000 (1710 г.), русская – 200 000 (1709 г.), а шведская – 110 000 (1709 г.). Никогда в Средние века ни одно государство, каким бы могущественным оно ни было, не способно было собрать силы, превышающие 100 000 человек, даже на очень короткое время. Самая большая численность войск великих монархий Запада отмечена, вероятно, в первых десятилетиях XIV в. В августе и сентябре 1340 г. (когда был достигнут рекорд) Филипп Валуа имел на всех театрах военных действий около 100 000 человек (войска и вспомогательные силы), оплачиваемых им самим или городами и сеньорами; в это же самое время Эдуард III с союзными Нидерландами и империей мог противопоставить ему, вероятно, 50 000 человек.
Стоит, однако, заметить, что незначительное количество военных контингентов в Средние века объясняется только политической раздробленностью. По своим размерам и численности населения средневековые государства мобилизовывали силы отнюдь не малые. Когда Гастон Фебюс «желал начать войну, он мог рассчитывать примерно на 2500 человек в Беарне и Марсане; войска из графства Фуа и зависимых от него земель насчитывали примерно столько же»; у нас нет данных для оценки численности населения графства Фуа, но известно, что в Беарне в 1385 г. было 50 000 жителей; умножим это число на три, чтобы получить количество всех подданных Гастона Фебюса, и получим соотношение между размером войска и населением 1:30, что сравнимо с тем же показателем (1:27) для Пруссии в 1740 г. и более чем вдвое выше показателя (1:66) для Франции в 1710 г. Для фалькиркской кампании 1298 г. Эдуард I Английский собрал по меньшей мере 25 700 пехотинцев и 3000 кавалеристов; допустив, что население страны составляло в общем 4 млн. человек, получим соотношение между размером армии и численностью населения 1:139, тогда как в 1710 г. оно составит 1:150. Во второй половине XV в. швейцарцы (если бы были мобилизованы все люди подходящего возраста и способные сражаться), могли бы выставить армию от 50 до 60 тыс. человек. Примечательно, что несколько раз их войска достигали 20 000 человек.
Настоящей трудностью для средневековых властей был не сбор значительных армий (во всяком случае после 1200 г.), а их содержание на должном уровне более нескольких недель. В отношении Нового времени правильное сравнение должно касаться постоянных, регулярных войск. И в этом случае Средневековье разительно уступало: даже Французское королевство, бывшее пионером в этой области, имело во второй половине XV в. регулярную армию примерно в 15 000 человек, что при средней численности населения, равной 8 млн., давало соотношение 1:533.
Дело в том, что средневековым государствам долгое время не хватало денежных средств, и они располагали только слабой администрацией. Однако нужно признать, что если они постепенно развили и укрепили эти структуры, то во многом под давлением потребностей войны, этого самого сильного стимула. Кроме того, большая часть и без того недостаточных денежных средств поглощалась военными расходами: в течение двух последних столетий Средневековья (источники, правда, позволяют дать лишь приблизительные оценки) для государства было нормальным расходовать на войну половину своих доходов как постоянных, так и непредвиденных. Война – причина и смысл существования политической власти. «Любая империя и любая сеньория берут свое начало в войне».
Заметим, наконец, что средневековую войну нельзя изучать изолированно. Она отчасти была наследницей античной войны благодаря некоторым техническим аспектам, обычаям и особенно парадигме, предложенной римской армией. В военной области Средневековье также находилось в тени Рима. Было бы ошибкой считать, что увлечение римскими легионами и орлами впервые возникло лишь во времена Макиавелли. Еще очевидней, что между войнами Средневековья и Нового времени нет разрыва, наоборот, есть постепенный переход, медленные преобразования как на практическом уровне, так и на уровне ментальности. Долго еще будут жить рыцарский миф и память о Роланде и доблестных рыцарях. Брантом в своем «Рассуждении о полковниках пехоты Франции» благоговейно вспоминает времена Фруассара, пленение короля Иоанна и великие войны с англичанами.
Из книги Три миллиона лет до нашей эры автора Матюшин Геральд Николаевич13. Заключение Итак, каменные орудия и следы древнейших обиталищ мы осмотрели. «Опросили» и свидетелей - «бэби» из Таунга и Люси из Хадара, зинджа из Олдувая, австралопитека робустуса из Макапансгата и Кромдрая и др.Познакомились мы и с самым первым человеком - его
Из книги Трагедия ордена тамплиеров автора Лобе МарсельЗаключение Что бы ни делалось, история тамплиеров всегда будет окутана туманом, сгущаемым по неким предвзятым соображениям. И если, заканчивая наше эссе, мы не можем прийти к формальным выводам, значит ли это, что наш труд был бесполезен? Мы полагаем, что благодаря тем
Из книги Санкт-Петербург. Культминимум для жителей и гостей культурной столицы автора Фортунатов Владимир ВалентиновичЗаключение О Петербурге можно рассказывать бесконечно. По Петербургу можно гулять часами, днями, всю жизнь, наслаждаясь самим фактом пребывания в великом городе на Неве, в Северной столице, в культурной столице России.Опытные путешественники в каждом городе стараются
Из книги История России. Смутное время автора Морозова Людмила ЕвгеньевнаЗаключение Анализ событий Смутного времени показывает, что суть их состояла в борьбе за верховную власть. Прекращение династии московских князей в 1598 г. поставило перед русским обществом небывалую проблему – выбор нового государя. Поскольку никаких правовых норм для
Из книги Еврейский вопрос Ленину автора Петровский-Штерн ЙохананЗаключение Говорят, книги по истории должны давать серьезные ответы на серьезные вопросы. Мы выбрали несколько иной путь: поставили перед собой несерьезный вопрос и постарались отыскать существенные и серьезные на него ответы. Некоторые из наших ответов на вопрос о
Из книги Исконно русская Европа. Откуда мы? автора Катюк Георгий ПетровичЗаключение Мы с тобой одной крови – ты и я. Р. Киплинг Из всего сказанного можно сделать следующие выводы. Никаких «народов» в догосударственную эру на Земле не существовало. Общественные образования той поры были настолько зыбкими и нестабильными, что назвать их
Из книги Русское масонство в царствование Екатерины II [Илл. И.Тибиловой] автора Вернадский Георгий ВладимировичЗаключение Политическая роль русского масонства не кончилась XVIII веком. Масонские организации пышно расцвели в александровское время. Но значение отдельных направлений масонства изменилось. Рационалистические либеральные организации, скудно и слабо представленные в
Из книги Сеть сионистского террора автора Вебер МаркЗаключение Как показывают вешепрведенная информация, сионистский терроризм был проблемой в течение более чем двадцати лет. Он остается серьезной проблемой и сегодня.Утверждая еврейское превосходство, сионистская террористическая сеть осуществляет свою активность в
Из книги Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы автора Андреев Андрей ЮрьевичЗаключение «Человек приобретает мудрость опытом жизни, который богат отрицаниями, и чем продолжительнее его опытность, тем глубже его мудрость: так и учебное, равно как и всякое заведение, имеющее свою историю, т. е. органически развивавшееся, потому что историю может
Из книги Национализм автора Калхун КрэйгЗаключение Национализм слишком многообразен, чтобы его можно было объяснить одной общей теорией. Во многом содержание и особая направленность различных национализмов определяются исторически различными культурными традициями, незаурядными действиями лидеров и
Из книги Уинстон Черчилль: Власть воображения автора Керсоди ФрансуаЗаключение Прибыв в конечный пункт нашего путешествия, читатель уже достаточно узнал, чтобы сделать собственные выводы. Первым, безусловно, станет то, что великие потрясения рождают великих людей: Черчилль, единственный воин среди политиков и единственный политик среди
Из книги «Священная Римская империя»: притязания и действительность автора Колесницкий Николай ФилипповичЗАКЛЮЧЕНИЕ Нам остается еще ответить на вопросы, поставленные в начале книги. Прежде всего, какие обстоятельства позволили Германии занять в X в. доминирующее положение в Западной Европе и осуществить широкую внешнеполитическую экспансию, приведшую к созданию
Из книги Атлантида автора Зайдлер ЛюдвикЗаключение Прочтя последнюю главу, можно было бы сделать необоснованный вывод, что автор будто бы верит в космогоническую теорию Гербигера и основывающуюся на ней гипотезу Беллами о причине катастрофы Атлантиды, причем даже в большей степени, чем в другие теории. Однако
Из книги Гибель империи казаков: поражение непобежденных автора Черников ИванЗаключение Закончилась бойня Гражданской. Москва начала свою новую эру, осуществив давнюю думу о расказачивании, сдав Новороссию, Желтую губернию, Польшу, Финляндию, Прибалтику и Проливы. Военный министр Англии Уинстон Черчилль сравнивал спесивую «матушку» с огромным
Из книги Кардинал Ришелье автора Черкасов Петр ПетровичЗаключение Смерть настигла Ришелье в тот самый момент, когда у него после многих лет напряженной работы наконец появилась надежда увидеть плоды своих усилий как во внутренней, так и во внешней политике. Приняв в 1624 году в управление «умирающую Францию» («La France mourante»), он
Из книги Что знал Сталин автора Мёрфи Дэвид Э.Заключение Будет ли будущее повторением прошлого?Характеристика Сталина, предложенная автором этой книги, противоречит тем, которые выдвигаются многими американскими, европейскими и русскими историками. Кажется сомнительным, что внешняя политика Сталина зиждилась на
Вследствие взрывного распада pax Romania был неизбежен переход от товарного производства к натуральному хозяйству, замыкающему экономическую жизнь в тесные рамки малых владений (феодов). При крайнем упадке экономической жизни орудия ведения войны концентрировались в немногих руках, что привело к созданию такой примитивной военной структуры, как рыцарское ройско. Рыцарский замок становится неприступной крепостью. Рыцари были немногочисленны (характерная численность войска — десятки, лишь во втором тысячелетии — сотни человек) и принципиально не могли быть подчинены дисциплине.
Результатом была бедность тактических построений и принципиальная невозможность как-то управлять боем. Огромная разница в вооружении конного рыцаря и пехешнца-ополченцл привела практически к полному вытеснению пехоты с поля боя. В эпоху Средневековья сущность войны определялась христианской теологической этикой.
Воины с нехристианами, неверными и еретиками считались богоугодными. Сложившееся под влиянием религиозной этики и кодекса рыцарской чести право войны между феодалами в самой Европе представляло собой четко фиксированную систему предписаний. И те, и другие считались справедливыми при соблюдении юридических норм, разрабатываемых юристами-теологами в соответствии с христианским вероучением. Сами войны зачастую начинались поединками с тем. чтобы заранее было ясно, «на чьей стороне Бог». Но период средневековых войн отмечен не только феодальными боевыми конфликтами, по и пиратскими набегами, межнациональными войнами и войнами «переселения народов», военными конфликтами межцпвилизационного характера.
Пиратские войны — нападение небольших, но хорошо вооруженных отрядов на торговые корабли и побережья в целях грабежа. К типу межнациональных войн можно отнести норманнское завоевание Англии. В 1066 г. Вильгельм Завоеватель (пгрцог Нормандии) разгромил при Гастингсе англосакские войска короля Гарольда II и стал королем Англии. Пример межнациональной войны — столкновение французов с германцами. В битве при Бувнпе, происшедшей 27 июля 1214 г., Филипп И Август разгромил армию германского императора Отгона IV. Эта победа способствовала объединение Франции. Войны переселения народов выражали борьбу варварства, первобытного хаоса с цивилизацией. В средние века прослеживаются следующие волны завоеваний: собственно «великое переселение народов» — IVVbb. (раннее Средневековье), особо следует выделить создание варварской гуннской империи; венгерское завоевание — X в. {позднее Средневековье); татаро-монгольское завоевание — XIII в. (эпоха Возрождения). Гупиы — кочевой народ, сложившийся в II —IV вв. в Приуралье из тюркоязычных хунну, местных угров и сарматов — начал свое передвижение на Запад. Гунны дали толчок Великому передвижению народов.
Подчинив ряд германских и других племен, гунны возглавили мощный союз племен, предриняв ряд опустошительных набегов на другие страны Европы. Наибольшего Moi-ущества Гуннская империя достигла при Аттиле (434 453 гг.). Наступлению i-уннов был положен предел в битве на Каталаунских полях (451 г.). Удары кочевников и варваров привели к краху многие цветущие страны. Разумеется, каждый раз военная победа оборачивалась для кочевых племен распадом привычного им образа жизни: на завоеванных территориях под новым названием возрождалось старое земледельческое государство. Таким образом, варварские нашествия не столько уничтожали цивилизацию, сколько отбрасывали ее па несколько столетий назад.
В эпоху Средневековья межцивилизационный конфликт проявился как противостояние христианского Запада и мусульманского Востока. Прослеживается в ходе всей истории Средневековья. Арабы, завоевав в VII столетии христианские государства Африки, в 711-714 гг. захватывают Пиренейский полуостров В дальнейшем этот конфликт вылился в вялую борьбу между европейцами иарабами Пиренейского полуострова. Подобно всем длительным войнам борьба закончилась обоюдным поражением. Но одновременно была уничтожена великая культура мусульманского ренессанса и создан ряд христианских королевств.
Распад арабской держаны провоцировал новую волну ноги них процессов. Католическая церковь организовываем Первый Крестовый поход (1096— 1099 гг.) освобождение I роба I ос подия. Ставочсрсдной вехой межципилизационногоконфликта. Первый Крестовый поход привел, но сути, к возрождению средиземноморской морской торговли. Том самым центростремительные процессы в европейских странах получили столь необходимую им финансовую н организационную базу. Феодальная структура производства теряет устойчивость, и постепенно феоды поглощаются централизованными национальными тсударствами с открьгюй, т.е. ориентированной на торговлю, товарной экономикой. Меняется и характер войны.
В эпоху Возрождения пехота вновь становится опорой боевого порядка. Крах феодальной структуры и вытеснение с полей сражения рыцарской конницы объясняют и изобретением огнестрельного оружия. Расцвет эпохи Возрождения отмечен прежде всего Столетней войной (133? 1433 гг.) — англо-французской «разборкой», закончившейся первой в истории Ьоропи межнациональной ВОЙНОЙ. Поводом к Столетней войне послужили неясности в толковании юридического статуса английских феодальных владений во Франции и соответственно — формы вассальной присяги. \\ вошли три сражения этой войны (при Креси, 1346 г.; при Пуатьс, 1366 г, при Азинкуре, 1415 г.). Все они закончились громкими победами англичан, в то время как война в целом была выиграна французами. В Западной Нвропе XIV XVI вв. ознаменован ы новым витком «войн за гегемонию». Франция веля длительную и практически безуспешную борьбу за Италию со Священной Римской империей. Эпоха Возрождения завершилась переходом ведущих европейских стран к колониальной экспансии. В XVI столетни складываются Испанская и Португальская колониальные империи (конкиста).
Развитие западноевропейской цивилизации охарактеризовалось способностью вести эффективные боевые действия. Для этого требовалось не только развитие нового вооружения (т.е. способного помогать людям быстрее и больше уничтожать себе подобных! " его массовый выпуск, но и способы организации вовек, совершенствование системы коммуникаций, транспортировки и снабжения, организация тыловой службы, планирование нападения и способов удержания власт и на оккупированных территориях. Это можно сделать за счет военных инноваций. Их краткая хронология выглядит так. II 1242 г. Роджер Бэкон, знаменитый философ, записывает формулу черного пороха, которую эначигельно улучшает в 1275 г. Альберт Великий. В 1326 г. изобретена пушка, а уже п 1346 г. англичане применяют се в реальных условиях. В 1364 г. появляется ручное огнестрельное оружие, которое быстро распространяется по Европе В 1493 г появляются первые нарезные стволы. В 1510 г. создан первый пистолет.
В 1520 г. появился мушкет, который превосходил все вооружение Востока. В 1571 г. христиане разбили турок в морском сражении при Лепанто благодаря господству многопушечных галлонов. В 1878 г. появляются револьверы, а в I960 г. Кальтхофф получает в Нидерландах монополию на производство многозарядного оружия. Нет никакого сомнения, что западная цивилизация возникает как военном социальной система, поскольку она уделяла повышенное внимание развитию военной техники, военному искусству, но особое ускорение, причем качественное, эти процессы получили с XIV в.
Добреньков В.И., Агапов П.В. Война и безопасность России в XXI веке.
