Министр культуры СССР Екатерина Фурцева умерла 24 октября 1974 года. Все произошло внезапно, за одну ночь, и загадочно: вечером была на банкете, поссорилась с мужем, ушла - утром объявили, что умерла от сердечного приступа. Ходили слухи о самоубийстве, тем более, что раньше уже вскрывала себе вены. Чистая литературщина: страдания и метания утонченной дамы. А ведь раньше, в молодости, она была словно советский танк - смелая, упертая и волевая.
Фурцева была самородком и, видимо, обладала феноменальными способностями. Плюс выигрышная внешность и большой талант общения или даже внушения. Потому биография ее стремительна и в высшей степени партийна: Екатери́на Алексе́евна Фу́рцева родилась 7 ноября 1910 года в Вышнем Волочке. В графе «социальное происхождение» писала «ткачиха, из крестьян», для партийной карьеры лучшего придумать невозможно. С 1954 по 1957 годы работала Первым секретарем Московского Городского Комитета КПСС. Член Президиума ЦК КПСС с 1957 по 1961 годы. Министр культуры СССР с 1960 по 1974 год.
За последние 14 лет жизни на посту Министра культуры Екатерина Фурцева сделала удивительно много: Московский кинофестиваль, Конкурс имени Чайковского, выставки Пикассо, Рериха, показ Джоконды в Москве, гастроли Большого во Франции, США, Италии. Это только глобальные международные проекты, и то не все. Внутри страны Фурцева лично контролировала все значимые постановки, фильмы, концерты и гастроли. От нее зависело, кто «пробьется» и выйдет под свет софитов.
Выбор этой женщины «от сохи» был на удивление точным, хорошего вкуса. Конечно, можно сказать, что в ее распоряжении были человеческие ресурсы огромной страны. Но у ее соратника Никиты Сергеевича Хрущева тоже все были под рукой, однако культуры ему это не прибавило. У Фурцевой хватало сил и внимания взаимодействовать с деятелями культуры именно лично и очень эмоционально. При ней взошли звезды великих талантов - Ойстраха, Рихтера, Растроповича, Плисецкой, Вишневской, Ефремова, Бондарчука. Конечно, не было ее заслуги в том, что эти люди были столь одаренными, но нельзя забывать о том, что Фурцева им помогала.
Ей не были благодарны, часто спустя годы после ее смерти отзывались оскорбительно. Оно понятно, ее любимые подопечные - великие таланты. А кто она? «Шлагбаум на пути культуры», как в глаза сказал ей Олег Ефремов. Да и моветон любить начальство, особенно интеллигентному человеку. В России. Как в советской, так и до того. Это уже сейчас считается - можно.
Одна Зыкина была признательна Фурцевой и всю жизнь отзывалась тепло. Наверное, потому что простая женщина, и возможно, внутренне более свободная. Еще Екатерине Алексеевне были благодарны иностранцы. До ее «правления» они ничего кроме хорошей народной песни и пляски из СССР не видели - и вдруг суперклассика и суперкрасота. И переговоры можно вести с красивой вменяемой дамой. Святослав Рерих ее очень ценил, директор миланского театра «Ла Скала» Антонио Гирингелли 10 лет коллекционировал ее портреты, Карден благодарил сердечно. Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны столько, сколько Фурцева сделала для своей.
Дружба с Надей Леже, вдовой французского художника Фернана Леже, и вовсе получилась знаковой: две простые русские женщины очень подружились, одна «командовала культурой» на одной шестой части суши, другая волею судеб из помощницы по хозяйству стала наследницей харизматичного художника. Обе среди снобов-урожденных интеллектуалов Парижа, Ниццы и Москвы чувствовали себя немного лазутчицами, - и помогали друг другу, поддерживали. Визиты Нади в СССР в качестве обласканной вдовы прогрессивного художника прибавляли ей авторитета в Париже, дорогие подарки и консультации на тему «что нынче носят во Франции» добавляли шарма Екатерине.
Можно представить как Фурцевой завидовали жены мужчин-членов Политбюро. Париж, Милан, Нью-Йорк, кинофестивали, московские театры - все у ног Екатерины Великой. «Мне в Париж по делу надо срочно!» Платья от Ланвен, духи французские, ее облик становился все более утонченным. Другие ЦК-овские дамы в большинстве своем так и оставались «из крестьян».
Но если ты приближаешься так близко к искусству, что меняется облик - значит, меняется и твоя психика.
Фурцева ушла как героиня фильма или романа - артистично, нервно. Даже загадочно.

Самая высокопоставленная женщина СССР покончила с собой от отчаяния?

Екатерина Фурцева, со дня рождения которой прошло ровно 100 лет, — единственная женщина, занимавшая высшие посты в нашем государстве. Что вознесло на вершину власти девушку из Вышнего Волочка? Незаурядные личные качества, случай, удача, симпатия вождей к красивой женщине? Екатерине Алексеевне приходилось пробивать себе путь в обществе, которое не поощряло стремительные женские карьеры. Фурцева — исключение. Она несколько лет была хозяйкой Москвы, затем заняла место на партийном олимпе — вошла в состав президиума и секретариата ЦК КПСС.

На переломном этапе истории нашей страны она принадлежала к числу тех немногих, кто определял судьбу нашего государства.

…24 октября 1974 года она внезапно ушла из жизни. Фурцева не жаловалась на здоровье, и смерть показалась неожиданной и необъяснимо ранней. Она месяц не дожила до шестидесяти четырех лет. В Москве заговорили о том, что министр культуры по своей воле ушла из жизни. В семье версию о самоубийстве наотрез отвергали. Впрочем, семье не очень верили. Потому что один раз Екатерина Алексеевна уже вскрывала себе вены. Эта жизнерадостная, мажорная женщина с ярким темпераментом и сильным характером не могла перенести одного — когда ее отвергают, и в личной жизни, и в политической…

…Но почему она пыталась покончить с собой? Какая печальная тайна делала ее несчастной? Драматической судьбе Фурцевой Леонид Млечин посвятил свою новую книгу в серии «ЖЗЛ».

Карьера ткачихи. Екатерина Алексеевна Фурцева родилась в городе Вышний Волочок Тверской губернии. Ее отец, Алексей Гаврилович, рабочий-металлист, был призван в царскую армию, как только началась мировая война, и погиб в первых боях. Потеря отца — травма, наложившая отпечаток на всю дальнейшую жизнь Екатерины Алексеевны. Она боялась быть брошенной, отвергнутой, оставленной. Екатерина Фурцева сильно зависела от родных, друзей, подруг и любимых мужчин; ей всегда было страшно остаться одной.

Мать, Матрена Николаевна, больше не вышла замуж. Она в одиночку растила сына и дочь. Она была неграмотной, но в Вышнем Волочке пользовалась авторитетом. Екатерина Алексеевна унаследовала от матери характер, способность самостоятельно принимать решения, внутреннюю силу. И все же тщательно скрываемое чувство беспомощности осталось в ней навсегда.

В 1925 году она закончила семилетку и поступила в школу фабрично-заводского ученичества, выучилась на ткачиху. В пятнадцать лет стала к станку. Закрепилось за ней обидное для будущего министра культуры прозвище «ткачиха». Екатерине Алексеевне всегда будут поминать работу за станком — причем высокомерно-презрительно, хотя ничего, кроме уважения и сочувствия необходимость рано начать трудиться не вызывает. За станком Екатерина Фурцева стояла недолго. Комсомол изменил ее жизнь.

Хорошо развитая, спортивная, Екатерина Фурцева соответствовала ожиданиям эпохи. Правда, двадцатые и тридцатые годы — время пуританства. Сексуальность — не тема для обсуждения.

Екатерина Алексеевна Фурцева (1910—1974), министр культуры СССР

А она не в силах скрыть своей женственности, желания любить и быть любимой. Вот и будет она разрываться между желанием ни в чем не уступать сильному полу и неосознанным стремлением встретить настоящего мужчину, рядом с которым она почувствует себя спокойно и надежно.

Шестнадцать месяцев она проработала секретарем Кореневского райкома комсомола в нынешней Курской области, потом приняла новое назначение и больше никогда в поселок не возвращалась. Краеведы уверяют, что раскрыли самую большую тайну ее личной жизни: 25 августа 1931 года Кореневский сельсовет зарегистрировал ее брак с местным плотником. Но уже через три месяца брак распался. Имя первого мужа Фурцевой краеведы скрывают…

Плюс личное счастье. В 1931 году перспективного работника перевели секретарем горкома комсомола в Феодосию. В Коктебеле она увлеклась планерным спортом и добилась, чтобы обком партии рекомендовал ее на Высшие академические курсы Аэрофлота. После курсов Фурцеву отправили в Саратов помощником начальника политотдела авиационного техникума по комсомолу.

Зато здесь к ней пришла первая большая любовь. Она влюбилась в служившего в Саратове летчика Петра Ивановича Биткова. В тридцатые годы пилоты, окруженные романтическим ореолом, пользовались у женщин особым успехом. Инструктор летного звена Петр Битков, рассказывают, был видным, интересным мужчиной. Екатерина Алексеевна инстинктивно искала человека, который служил бы защитой и опорой, способного дать то, чего она была лишена в детстве и юности.

В 1936 году Петра Биткова перевели в политуправление гражданской авиации, и молодая семья перебралась в Москву. Фурцеву взяли в ЦК комсомола инструктором отдела студенческой молодежи, хотя сама она высшего образования не имела и студенческой жизни не знала. А в тридцать седьмом направили учиться в институт тонкой химической технологии имени Ломоносова. Училась Екатерина Алексеевна неважно, потому что сразу пошла по общественной линии. Ее избрали секретарем партийного комитета института. Диплом о высшем образовании инженер-химик Фурцева получила в сорок первом году, накануне войны. Работать по специальности ей так и не удалось.

Начало Великой Отечественной для Фурцевой оказалось вдвойне трагичным. Ее муж в первые же дни войны отправился на фронт. Но ушел он и из семьи. Больше они не жили вместе, хотя именно во время войны у них появился долгожданный ребенок.

Екатерина Алексеевна мечтала о детях, а забеременела только на тридцать втором году, после одиннадцати лет жизни в браке. Как и многое в жизни Фурцевой, обстоятельства, связанные с рождением дочки, обросли слухами и мифами. Поговаривали, будто и не муж вовсе был отцом ребенка, поэтому-то оскорбленный Петр Битков и ушел из семьи…

Рассказывают и другое. Петр Иванович, как это случилось со многими ушедшими в армию молодыми мужчинами, надолго оторванными от жен, встретил на фронте другую женщину, влюбился. Ему ответили взаимностью. И он завел новую семью. Это больше похоже на правду, потому что от дочки Петр Иванович не отказывался, напротив, сохранил к Светлане отцовские чувства до конца жизни.

Самые трудные годы. Крушение первого брака оставило тяжелый шрам. Фурцева никогда не сможет этого забыть. Молодая женщина, страшась одиночества и неопределенности, была готова избавиться от ребенка. Но ее поддержала мать: «Столько лет ждали. Что уж, одного ребенка не воспитаем?» Оставить ребенка в эти первые военные месяцы, самые трудные и опасные для москвичей, было нелегким и мужественным решением.

Беременную Фурцеву эвакуировали в Куйбышев (Самару), где разместились основные наркоматы и иностранные посольства. Роды были благополучными. Екатерина Алексеевна дала девочке свою фамилию. В Куйбышеве они оставались недолго. В отличие от многих других москвичей, которым до конца войны не позволяли вернуться в город, партийного работника Фурцеву ждали в Москве.

Сорок второй год был для Екатерины Алексеевны памятным во всех отношениях. У нее родилась дочь Светлана, и ей предложили новую работу. Растущего молодого работника приметил первый секретарь Фрунзенского райкома партии Петр Владимирович Богуславский и взял к себе в аппарат. Так началась успешная партийная карьера Фурцевой, которая приведет ее на вершину власти.

Возможно, успешно начавшаяся партийная карьера помогла справиться с личной драмой. У Фурцевой сложились особые отношения с первым секретарем райкома Богуславским. Говорят, он ценил не только ее деловые, но и женские достоинства. Молодая Фурцева была очень хороша — яркая, стройная, с бурным темпераментом. Трудно обсуждать то, что произошло между Петром Владимировичем и Екатериной Алексеевной. Это не та история, которой делятся даже с близкими людьми.

Служебные романы похожи один на другой как две капли воды. Общая работа сближала и доставляла удовольствие. Но едва ли такой роман может устраивать женщину. Идут годы, а он не собирается уходить от жены. Мужчина счастлив иметь и жену, и любовницу. А женщины не хотят вечно оставаться в этой роли. Им нужна настоящая семья. Так что, как правило, служебные романы заканчиваются, как только мужчина и женщина перестают работать вместе…

1961 год. Гагарин и Фурцева на приеме в Министерстве культуры по случаю II Московского международного кинофестиваля с его гостями — итальянскими актрисами Джиной Лоллобриджидой (слева) и Маризой Мерлини (вторая справа). Фото: РИА-новости

Первый секретарь. Екатерина Алексеевна Фурцева быстро усвоила основные правила достижения успеха в партийном аппарате и выдвинулась на первые роли. Она сменила Богуславского на посту первого секретаря райкома. Чтобы доказать свое право быть хозяйкой района, ей пришлось усвоить многие привычки и манеры мужчин-руководителей. Она научилась не робеть в мужском коллективе, не смущалась шуточкам известного свойства, могла прилично выпить и при необходимости послать по матушке.

При этом она не забывала, что привлекательная женщина обладает и другими средствами воздействия на мужской коллектив. Организованная, требовательная, собранная и работоспособная, Фурцева неизменно выполняла обещанное. Ее ценили как мастерицу массовых мероприятий. Шла ли речь об очищении районного аппарата от выходцев из Северной столицы в разгар мрачного «ленинградского дела», или о пропагандистском обеспечении столь же позорного «дела врачей», Екатерина Алексеевна неизменно опережала коллег-секретарей.

Она, например, «требовала от институтов, расположенных в районе, выполнения социалистических обязательств к определенным датам: к 1 мая изобрести вакцину и полностью ликвидировать рак, к 7 ноября выпустить действенный препарат против туберкулеза. Изучаете детскую корь? Поработайте так, чтобы к следующему бюро райкома кори не было...»

В партийном руководстве тех лет все были догматиками. Но Екатерине Фурцевой катастрофически не хватало общей культуры и образования, поэтому ее выступления на идеологические темы производили особенно мрачное впечатление.

С 28 июля по 11 августа 1957 года в Москве под лозунгом «За мир и дружбу» проходил Всемирный фестиваль молодежи и студентов, ставший огромным событием. Никогда еще не было такого широкого и практически неконтролируемого общения с иностранцами. Разнообразное начальство, привыкшее жить за железным занавесом, само было напугано и пугало других.

Накануне фестиваля Екатерина Фурцева предупреждала московских чиновников: «Есть слухи, что завезут инфекционные заболевания. Поэтому начали проводить прививки. Но уже было четыре случая каких-то уколов совершено в магазинах, когда девушка стояла в очереди за продуктами, подходит человек, в руку делает укол... Пострадавшие находятся в больнице, состояние их хорошее. Это делается врагами, чтобы создать панику вместо торжества»…

Карьере Фурцевой помогли крупные перемены в московском руководстве, когда Сталин вернул в Москву Никиту Сергеевича Хрущева и поставил во главе столицы. Среди секретарей горкома ему нужна была одна женщина. Никита Сергеевич выбрал энергичную и деловую Фурцеву.

В партийном аппарате женщин продвигали со скрипом. Считалось, что с руководящей работой справятся только крепкие мужчины. На пленуме ЦК 18 марта сорок шестого года Сталин сказал: «Нарком должен быть зверем». Поставив Николая Константиновича Байбакова руководить нефтяной промышленностью, задал ему вопрос: «Какими свойствами должен обладать советский нарком»? Байбаков стал перечислять. Вождь остановил его: «Советскому наркому нужны прежде всего бычьи нервы плюс оптимизм»...

…Бычьих нервов Екатерине Алексеевне Фурцевой явно недоставало. Она была слишком эмоциональным человеком…

Хозяйка города. Через год с небольшим после смерти Сталина, 26 мая 1954 года, Екатерина Фурцева была утверждена первым секретарем городского комитета партии. Ни одна женщина до нее не возглавляла столь крупную партийную организацию. Екатерина Алексеевна стала полноправной хозяйкой огромного города.

В отношении Хрущева к Фурцевой не было ничего личного, что бы тогда ни говорили. Постель редко играла решающую роль в карьерном росте женщины, возможно, потому, что в партийный аппарат, словно нарочно, отбирали дам не слишком привлекательных. Екатерина Алексеевна была в этом смысле исключением. «Мы прежде всего видели в ней женщину, — рассказывал мне Валерий Харазов, в ту пору секретарь Сталинского райкома партии Москвы, — аккуратную, следящую за собой, изумительно одетую. Екатерина Алексеевна производила на нас сильное впечатление, мы ею восхищались».

Но в отличие от Леонида Ильича Брежнева Хрущев хранил верность жене и с особами другого пола устанавливал исключительно деловые отношения. Кстати, снисхождения никому не делал и с женщин спрашивал, как с мужчин.

Свадьба с приданым. Служебную удачу дополнило найденное, наконец, личное счастье. Когда Екатерина Алексеевна работала в московском партийном аппарате, то влюбилась в коллегу-секретаря — Николая Павловича Фирюбина. Он был всего на два года ее старше. Его считали капризным и избалованным женским вниманием.

Роман Фурцевой и Фирюбина был предметом пересудов в Москве. В те времена разводы не поощрялись. Женщина должна исполнять одну роль — самоотверженной жены и матери. Любовница — понятие отрицательное. Николай Павлович Фирюбин не спешил рвать с прежней жизнью, уходить из семьи. Екатерина Алексеевна переживала, хотя больше всего старалась не показать своей слабости. В доме ее сообщение о том, что она выходит замуж за Николая Фирюбина, встретили, мягко говоря, без восторга. Теща и падчерица его сразу невзлюбили. Конечно же, это была ревность. Ни Матрена Николаевна, ни Светлана ни с кем не желали делить Екатерину Алексеевну.

Едва Екатерина Алексеевна и Николай Павлович стали жить вместе, как вмешалась большая политика, мешая их счастью. В первых числах мая 1953 года вновь назначенный министром иностранных дел Вячеслав Михайлович Молотов попросил направить в распоряжение МИД партийных работников. Так стали дипломатами будущий председатель КГБ Юрий Андропов и муж Фурцевой Николай Фирюбин.

В январе 1954 года его сделали послом в Чехословакии. Посла всегда сопровождает жена. Она помимо всего прочего играет важную роль в работе представительства, помогает послу в организации приемов, налаживать отношения с дипломатами других стран. Но Екатерина Алексеевна не захотела пожертвовать карьерой и удовлетвориться ролью жены. Она не поехала с мужем в Прагу. Учитывая особую ситуацию, в ЦК разрешили Фирюбину жить одному, что не дозволялось другим дипломатам.

Для брака длительная разлука не благо. Фурцева переживала, не хотела отпускать мужа надолго. Но и отказываться от посольского назначения было нельзя. Конечно, Николай Павлович предпочел бы видеть жену рядом. Но быть женатым на самой Фурцевой — это тоже льстило его самолюбию. Екатерину Алексеевну точно можно было назвать первой дамой страны, поскольку жены руководителей государства оставались в тени.

При этом в отношениях с женой Фирюбин держался уверенно или, как говорят люди знающие, самоуверенно. Это характерно для властных и высоко себя ценящих мужчин стремление быть хозяином в семье. Он привык, что жена ему угождает. Она очень ценила мужа и хотела сохранить хорошие отношения. Ей казалось, что сделать его счастливым — это и есть ее цель. Свет был не мил, когда муж на нее дулся.

Мемориальная доска на доме №19 по Тверской улице в Москве, где жила Екатерина Фурцева

М а триархат, патриархат и секретариат. ХХ съезд партии сыграл особую роль в жизни нашей страны. Для Екатерины Фурцевой съезд оказался вдвойне важным — она была вознесена на вершину политической власти. Хрущев сделал ее секретарем ЦК и включил в состав кандидатов в члены президиума. В советские времена значение секретариата ЦК никому не надо было объяснять. Однажды Сталин пошутил в узком кругу: «История делится на три периода — матриархат, патриархат и секретариат»…

В практической жизни никакое сколько-нибудь важное назначение не производилось помимо секретариата ЦК. Ни одно министерство или ведомство в стране ничего не могло предпринять, не получив предварительного согласия секретариата ЦК. Появление женщины в составе высшего руководства страны было событием. Но избрание Екатерины Алексеевны понравилось отнюдь не всем. Это было отражением свойственного эпохе мужского шовинизма…

Никита Сергеевич считал Фурцеву своим человеком и продвигал. 29 июня 1957 года он сделал Фурцеву полноправным членом президиума ЦК. Это было громкое назначение. В следующий раз женщина войдет в состав политбюро уже при Горбачеве…

Хрущев сделал ей подарок — вернул Екатерине Алексеевне мужа: Николая Фирюбина назначили заместителем министра иностранных дел. Теперь ничто не мешало Николаю Павловичу и Екатерине Алексеевне жить вместе. На ХХ съезде Николая Павловича Фирюбина избрали кандидатом в члены ЦК КПСС. Так что они с Фурцевой были единственной супружеской парой, которая посещала пленумы Центрального комитета. Конечно, Фирюбину не очень нравилось, что жена занимает более высокое положение. Для советской семьи это было нетипично…

Перерезанные вены. Всего три года Фурцева пребывала на вершине власти. 4 мая 1960 года Никита Сергеевич неожиданно распорядился освободить от должности секретаря ЦК сразу несколько человек, в том числе Екатерину Алексеевну. Ее назначили министром культуры. Что же послужило причиной массовой чистки высшего эшелона партийного руководства? Почему Хрущев в один день разогнал своих ближайших помощников? Он же сам их подбирал и выдвигал…

Считается, что чекисты записали вольные разговоры нескольких секретарей ЦК, которые они вели в своих комнатах отдыха, попивая чай или более крепкие напитки. Ничего крамольного они не говорили, лишь позволяли себе критически оценивать поведение Никиты Сергеевича. Есть и другое объяснение. Хрущев был человеком увлекающимся. Понравившегося работника мог поднять на головокружительную высоту, но, разочаровавшись, с той же легкостью расставался с недавним любимцем и продвигал нового.

Еще год с лишним Фурцева оставалась членом президиума ЦК, высшего органа власти в стране. А вот на ХХII съезде в состав президиума ЦК ее не включили. Это стало для нее страшным ударом. Фурцева и Фирюбин не пришли на вечернее заседание съезда. Екатерина Алексеевна пыталась уйти из жизни. «Сильно подвыпив с горя, — пишет Сергей Хрущев, — а Екатерина Алексеевна злоупотребляла алкоголем, она попыталась вскрыть себе вены. Но рука дрогнула, и самоубийство не удалось. Возможно, она и не собиралась расставаться с жизнью, а просто по-женски пыталась таким образом привлечь к себе внимание, вызвать сочувствие, но ее поступок произвел противоположный эффект». Да, готовых и способных сочувствовать оказалось немного…

Екатерина Алексеевна болезненно воспринимала утрату атрибутов прежней жизни. Но больше всего переживала, думая о том, как люди вокруг радуются ее падению и злорадствуют… Насчет нравов в политической верхушке она не заблуждалась.

Что заставляет совершать самоубийства крупных политиков уровня Фурцевой? Как-то все это не вяжется с обликом этих людей, решительных, жестких, способных преодолевать любые препятствия. Как правило, такие люди способны устоять при любых стрессах. Но действуют и другие факторы. Вряд ли мы в состоянии понять, что же стало последней каплей для каждого из них…

Между молотом и наковальней. Фурцева была чуть ли не единственным человеком в руководстве страны, искренне заинтересованным в культурном обмене с другими государствами, в том, чтобы наши мастера выезжали на гастроли за границу, а в Советский Союз приезжали иностранные певцы, музыканты, артисты, привозили выставки из лучших мировых музеев.

Зарубежные гастроли были крайне выгодны государству, выдающиеся мастера после возвращения домой сдавали в казну большие суммы в валюте. Поэтому министерство культуры хотя бы из ведомственных соображений было сторонником гастролей. А партийный аппарат и система госбезопасности считали, что лучше никого никуда не выпускать. Достойными ехать в другие страны считали только самих себя.

Екатерина Алексеевна Фурцева с удовольствием открывала для себя мир. Даже для секретаря ЦК поездка была редкостью. Министр культуры же должна была путешествовать по миру в силу прямых обязанностей. За границей женщина-министр неизменно вызывала большой интерес.

В руках министра культуры была немалая власть. Но каждое решение таило в себе угрозу для карьеры. Идеологическая ситуация в стране, атмосфера запретов практически ставила крест на всем, что казалось опасным отступлением от генеральной линии. Система была такова, что в интересах Фурцевой было запретить, а не разрешить, потому что за удачный спектакль похвала достанется режиссеру или артисту. А за «ошибки» отвечать ей.

Желающих запретить было множество, а брать на себя ответственность и разрешать никто не хотел. Иногда она шла наперекор цензуре, брала ответственность на себя. Но чаще должна была — или хотела — помешать появлению на сцене того, что считалось недозволенным. А не дозволялось очень многое.

Но Екатерина Алексеевна не была держимордой. Помимо партийных установок часто руководствовалась личными симпатиями и антипатиями. Главный режиссер театра «Современник» Олег Николаевич Ефремов к пятидесятилетию октябрьской революции поставил пьесу Михаила Филипповича Шатрова «Большевики». Цензура ее запретила. Министр культуры разрешила спектакль. Полгода — невиданное дело! — спектакль шел без разрешения цензуры. В зрительном зале «Современника» — ни одного свободного места. Фурцева не испугалась и не отступила. Пьесу разрешили…

Фурцева и Софи Лорен

Каково быть мужем бабушки? Как же все это случилось? Почему пошли разговоры о том, что Екатерину Алексеевну Фурцеву убирают с поста министра, что ждет ее безрадостная пенсионная жизнь — и, может быть, даже одинокая пенсионная жизнь, поскольку рушилась не только ее политическая карьера, но и отношения с мужем?

Ни по возрасту, ни по настроению она вовсе не собиралась уходить. Наверное, даже представить не могла себя на пенсионном покое. Но, похоже, ее министерские дни были сочтены. И рассчитывать на милосердие товарищей по партии ей не приходилось. В политическом мире нет настоящих человеческих отношений, здесь идет беспощадная борьба за власть или за иллюзию власти.

Говорят, что она сама могла быть жестокой и беспощадной. Привыкла к роли вершителя судеб и к власти над людьми. Странно, что ее не окрестили «железной леди». Хотя само это понятие родилось позже, уже после ухода Фурцевой из жизни. Да она и не была железной! Она была, пожалуй, чересчур чувствительной.

Уже не в юном возрасте Екатерина Алексеевна продолжала волновать мужское воображение. В желании служить министру присутствовал несомненный эротический мотив. Общество восхищалось ее силой, но жаждало увидеть следы тщательно скрываемой женской слабости.

Екатерина Фурцева дружила с Людмилой Зыкиной. Уверяли, что на даче у певицы министр крепко выпивала. За столом, когда спрашивали, что ей налить, Екатерина Алексеевна отвечала одинаково: «Я всегда с мужчинами, я пью водку».

В 1972 году умерла мать, Матрена Николаевна. Для Екатерины Алексеевны это был удар. Она зависела от матери, нуждалась в ее постоянном одобрении. Говорят, что девушки выходят замуж за своих отцов, то есть инстинктивно ищут мужчину с привычными чертами характера. Фурцева же, пожалуй, вышла замуж за свою мать! Мать заставляла ее жить в бешеном темпе: не позволяй себе отдыхать и расслабляться, двигайся от хорошего к лучшему. Так же строились отношения с мужем. Она нуждалась в его расположении. Понимала умом, что не в состоянии угодить ему во всем, но пыталась. Получалось, что единственный способ заставить его быть нежным — угадывать и исполнять все его желания...

Подруги знали, что на душе у нее неспокойно. Она говорила, что ее никто не понимает, что она одинока и никому не нужна. Надо понимать, она имела в виду мужа. Насколько справедливы эти упреки? Сам Николай Павлович о своих отношениях с Екатериной Алексеевной не рассказывал. Во всяком случае публично. Он умер еще до того, как журналисты получили возможность задавать личные вопросы…

Одиночество израненной души. Фурцева занялась постройкой собственной дачи и попросила о помощи «подведомственные учреждения». Желающих посодействовать министру строительными материалами и рабочей силой оказалось множество. При этом кто-то из посвященных написал донос: Фурцева, нарушив государственную дисциплину и партийную этику, приобрела по льготным ценам строительные материалы в Большом театре.

Дело разбирала высшая инквизиция — Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, которым руководил бывший руководитель Советской Латвии член политбюро Арвид Янович Пельше. Личная собственность считалась делом антипартийным. Поэтому руководители страны обходили этот запрет и строили дачи на имя родных и близких. Фурцева поступила неосмотрительно, записав дачу на свое имя.

Екатерина Алексеевна признала, что допустила грубую ошибку, сдала дачу. Ей вернули двадцать пять тысяч рублей. Она положила их на книжку и написала завещание в пользу дочери. Но все равно ее решили отправить на пенсию. А она сказала подруге: «Что бы там ни было, что бы про меня ни говорили, я умру министром». Так и случилось…

…Теперь уж не узнать, что именно произошло поздним вечером 24 октября, когда Фурцева вернулась домой. Они с Фирюбиным жили на улице Алексея Толстого. Говорят, что именно в тот день стало известно, что ее ждет пенсия, а Николай Павлович встретил другую женщину. Екатерина Алексеевна не выдержала двойного удара. Тоскливая жизнь брошенной мужем пенсионерки была не по ней...

…Наверное, много раз она мысленно прикидывала, сможет ли жить без работы и без мужа? Эмоционально она полностью зависела от своего положения в обществе, от того, как на нее смотрят окружающие. И, конечно же, от мужа! Одиночество казалось самым страшным. Она даже не могла подумать о том, чтобы порвать с ним и начать все заново с другим человеком.

Не так-то просто обрести покой израненной душе. Как вернуться из глубины несчастья к нормальной жизни? Это мистическое путешествие. Чувства и страхи, испытанaные в детстве, остаются навсегда и возвращаются вновь и вновь, особенно когда мы не в силах справиться со своими проблемами. Она, наверное, понимала, что потеря отца — все это было давным-давно, но какая-то часть мозга по-прежнему воспринимает мир так, словно она еще маленькая девочка, оставшаяся без папы. Страх быть брошенной лишал ее возможности посмотреть на вещи реалистично.

После полуночи Светлане позвонил Николай Павлович Фирюбин: «Мамы больше нет»...

Когда приехали дочь с мужем, в квартире еще находилась реанимационная бригада. Доктор пытался успокоить Светлану: «Даже если бы это случилось в больнице, врачи не смогли бы помочь». Диагноз — острая сердечная недостаточность. Но по Москве пошли разговоры о том, что она вновь решила покончить с собой. И на сей раз попытка удалась…

…Ее первый муж, Петр Иванович Битков, говорил дочери на похоронах, что всю жизнь любил только Екатерину Алексеевну. Он ненадолго пережил Фурцеву. Николай Павлович Фирюбин ушел к Клеопатре Гоголевой, вдове Александра Васильевича Гоголева, покойного секретаря московского обкома партии. Они жили на соседних дачах. Клеопатра Гоголева, которую знакомые называли Клерой, была значительно моложе Фурцевой…

…С годами о Екатерине Алексеевне Фурцевой говорят все лучше и лучше. Дурное забылось. Остались воспоминания о живом и душевном человеке…

Леонид МЛЕЧИН, «Московский Комсомолец»

Имеет огромный список регалий и званий: советский государственный и партийный деятель, Первый секретарь Московского городского комитета КПСС , член Президиума ЦК КПСС, Секретарь ЦК КПСС, министр культуры СССР. Награждена четырьмя орденами Ленина, орденом «Трудового Красного Знамени», орденом «Знак Почета».

Но этот впечатляющий перечень не передает и сотой доли неординарности и многогранности ее натуры, сотканной не просто из противоречий - из контрастов.

Судите сами. Родилась в 1910 году в Вышнем Волочке, в семье рабочего - и поднялась до вершин советской номенклатуры. Была красивой, любящей, победительно-женственной - и при этом очень жестким чиновником. Сделала головокружительную карьеру - и знала так мало личного счастья. И отзываются о Фурцевой очень по-разному, и в этих высказываниях нет полутонов. Одни говорят о ней с теплотой и любовью, другие не могут простить разбитые судьбы, закрытые выставки, спектакли, так и не увидевшие свет.

Так какой же она была, Екатерина Алексеевна Фурцева, прозванная «Екатериной III»?

Биография: внешнее

Родилась Екатерина Фурцева, как уже было сказано, в семье рабочего в Вышнем Волочке. В 1924 году вступила в ВЛКСМ, после школы два года работала на прядильно-ткацкой фабрике (ехидное прозвище «ткачиха» было дано ей не случайно). С 1930 года на комсомольской, затем на партийной работе, окончила Московский институт тонкой химической технологии им. М. Ломоносова, участник обороны Москвы. Депутат Верховного Совета, с 1954 года - Первый Секретарь Московского горкома КПСС, с 1956 года - член ЦК КПСС, с 1957 - член Президиума ЦК КПСС, с 1960 по 1974 год - министр культуры СССР. Екатерине Фурцевой не раз случалось оказаться в ситуациях, требующих немалого личного мужества. Например, участие в обороне Москвы. Молодая женщина была контужена во время бомбежки, но трудилась вместе со всеми, не жалея сил. В 1957 году семь членов Президиума ЦК КПСС, позднее объявленные «антипартийной группой», делают попытку сместить Хрущева с поста первого секретаря ЦК КПСС. Их поддержало большинство членов Президиума. Фурцева оказалась в числе тех, кто не побоялся выступить в защиту Хрущева.

То, что скрыто

Самый первый ее брак продлился всего три месяца. В 1931 году, в бытность свою секретарем Кореневского райкома комсомола в Курской области, Екатерина Фурцева вышла замуж за плотника из Коренево. Имя его, раскопавшие этот факт, кореневские краеведы не разглашают.

Согласно официальной биографии, Фурцева была замужем дважды.

Первым (точнее, вторым) ее мужем стал летчик Петр Иванович Битков, за которого она вышла замуж в 1935 году. Тогда летчики были очень в моде, и совсем неудивительно, что молодая Екатерина Фурцева увлеклась видным, мужественным Битковым. Однако, брак не принес ей счастья. В 1941 году, уйдя на фронт, он, как это часто бывало с офицерами на войне, увлекся другой, и не вернулся к Екатерине, несмотря на то, что у них была дочь.

В 1956 году она вновь вышла замуж. Ее избранником стал Николай Павлович Фирюбин. В это время Екатерина Фурцева работала в московском партийном аппарате, у ее подчиненного Фирюбина была семья, и роман по этой причине носил несколько скандальный характер. Разводы и вторичные браки людей, занимающих видное положение, совсем не поощрялись. Однако, свадьба все же состоялась. Впрочем, счастье длилось недолго. Вскоре Фирюбина назначили послом в Чехословакию. Сопровождать супруга в качестве «жены посла» Фурцева не пожелала, у нее успешно развивалась собственная карьера. Но, несмотря на все сложности, брак сохранился. Современники говорили, что Николай Павлович имел склонность помыкать женой и вел себя с ней подчас чересчур резко, компенсируя, вероятно, тот факт, что занимал более низкое служебное положение, чем она.

В любом случае, о том, что он вряд ли был ей настоящей опорой, говорит тот факт, что в 1960 году она вскрыла себе вены. Причиной стало решение Хрущова вывести ее из состава Президиума ЦК. Проблемы и неудачи на службе переносятся легче, если человек имеет надежный тыл, семью, где его любят и понимают. Фурцева, по всей вероятности, такой тихой гавани не имела.

Екатерина III: чем запомнилась?

Семейные дела и личные переживания были надежно скрыты от посторонних глаз. На людях Екатерина Фурцева всегда появлялась подтянутой, ухоженной, красивой и спокойной.

Принято говорить о том, что в советское время чиновники и партийный аппарат душили искусство и творческих людей, убивая все мало-мальски незаурядное и яркое. Во многом верно. Однако, вот лишь несколько фактов о деятельности Фурцевой на посту министра культуры.

Это по ее инициативе в Москву привезли «Джоконду», французских импрессионистов, состоялись гастроли Ла Скала, был учрежден Театр на Таганке. Благодаря поддержке Фурцевой в 1967 году в «Современнике» показали пьесу Михаила Шатрова «Большевики». Театр «Современник» благодаря ей получил здание на Маяковке. В столице открылся Театр эстрады, а еще - книжный магазин «Москва» на Тверской, прошла выставка работ Марка Шагала . В СССР начались недели французского и итальянского кино, проходили гастроли советских театров за рубежом.

И в то же время - при Фурцевой происходил разгон выставки художников-абстракционистов, она запретила выступать на отечественных сценах М. Ростроповичу, по ее прихоти Ролану Быкову запретили играть Пушкина - выстраданную, великолепно выстроенную и прочувствованную им роль.

… Она скоропостижно скончалась в ночь с 24 на 25 октября 1974 года. Официально, она умерла от «острой сердечной недостаточности». Однако, все знавшие ее, уверяли, что Фурцева покончила с собой.

Екатерина Фурцева

ЖЕНЩИНА, ИГРАЮЩАЯ В МУЖСКИЕ ИГРЫ

После Октябрьской революции к власти пришли женщины, помогавшие этой революции состояться, – Инесса Арманд, Александра Коллонтай, Лариса Рейснер… Рядовые революционеры – бывшие крестьяне, солдаты и рабочие – преклонялись перед ними, как перед богинями. Но когда время революционных богинь закончилось, у власти оказались только мужчины – те, кто сумел удержаться на вершине в сложных закулисных играх, не рассчитанных на слабый пол.

У этого правила было только одно исключение. Женщина, достигшая невиданных карьерных высот и сумевшая уйти непобежденной, – Екатерина Алексеевна Фурцева. Екатерина Третья российской истории.

Ее жизнь часто сравнивают с сюжетом известного кинофильма «Светлый путь»: девушка-пролетарка поднимается на самый верх.

Она родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Ее мать, Матрена Николаевна, овдовев в Первую мировую войну, переехала в Вышний Волочек, где работала на ткацкой фабрике. Неграмотная, она обладала напором и недюжинным темпераментом – благодаря чему была избрана депутатом городского совета. Перед Матреной Николаевной Катерина всю жизнь ходила по струнке, во всем – или почти во всем – следовала ее советам.

После окончания школы-семилетки Катерина идет работать на ту же фабрику, где работает ее мать. Собственно говоря, трудовая биография Екатерины Фурцевой была недолгой: на фабрике она проработала всего два года, от 15 до 17 лет. Но строка в анкете «ткачиха, из крестьян» сыграла огромную роль в ее жизни.

В двадцать лет Катерина вступает в партию. Ее быстро замечает руководство: активность и работоспособность она унаследовала от матери в полной мере. Вскоре Катерину как партийную активистку направляют работать в Курскую область – поднимать сельское хозяйство, а потом довольно быстро переводят в Феодосию.

Екатерина Фурцева с мамой, 1935 г.

В курортной Феодосии Катерина, изможденная голодной жизнью в рабочем городке, буквально расцветает. И по-женски, и карьерно. Она становится секретарем местного горкома комсомола, но партийно-комсомольская работа не занимает ее полностью. Екатерина на всю жизнь полюбила море, стала отличной пловчихой. Занялась волейболом – это будет ее любимой игрой всю жизнь. Когда она играла, на нее засматривались – столь грациозны были ее движения.

Но и в полюбившейся Феодосии Екатерине не удалось задержаться надолго. В горкоме ей вручают новую комсомольскую путевку – в Ленинград, в Ленинградский институт инженеров гражданского воздушного флота.

В то время авиация была чем-то героическим, с ореолом исключительности. Летчики в то время были существами высшего порядка – примерно такими, какими через тридцать лет будут космонавты. В летчиков влюблялись все – не стала исключением и Фурцева.

Ее избранника, инструктора ее летного звена, звали Петр Иванович Битков. Видный, красивый мужчина, умевший нравиться женщинам, прирожденный лидер, он быстро и надолго покорил ее сердце. Их брак не был официально зарегистрирован – тогда это не считалось обязательным. Жили бедно, но счастливо: ленинградские подруги Фурцевой потом долго вспоминали ее «серебристый смех». Огорчало одно – никак не получалось завести детей.

В Феодосии, 1936 г.

Из Ленинграда Биткова сначала направляют в Саратов преподавать в авиационном техникуме, а затем переводят в Москву. Здесь Екатерина продолжает свою комсомольскую деятельность: становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год, в 1937 году, ее по комсомольской путевке направляют на учебу в Московский институт тонкой химической технологии им. Ломоносова (ныне Академия тонкой химической технологии). Здесь Катерина продолжает свою активную общественную работу и уже через полтора года становится секретарем парторганизации института, что не мешает учебе: успешно защитив диплом, Фурцева поступает в аспирантуру. Ей, как парторгу, дали комнату в коммуналке.

Великая Отечественная война застала ее уже секретарем Фрунзенского райкома партии – самый центр города, именно к этому району относилось большинство крупных предприятий Москвы. В первые же дни войны Петр Иванович, профессиональный военный, отправился на фронт. А вскоре выясняется: Екатерина беременна. Время было очень тяжелое, Матрена Николаевна, которой дочь написала о своих сомнениях – рожать ей или нет, настояла на сохранении беременности и даже приехала из Вышнего Волочка помогать дочери. Вскоре Фурцевых эвакуируют в Куйбышев – и именно тут в мае 1942 года на свет появляется Светлана. Вскоре семья возвращается в Москву.

Через четыре месяца после рождения дочери с фронта приезжает Битков – и с порога заявляет, что давно уже полюбил другую женщину.

Гордая Екатерина Алексеевна забрала дочь, мать – и ушла. Практически в никуда. Вскоре ей, как секретарю райкома, дают крохотную, в двадцать восемь метров, квартирку рядом с райкомом. Теперь они живут втроем – Екатерина Алексеевна, Светлана и Матрена Николаевна Фурцевы.

Во Фрунзенском райкоме, где она занималась кадрами, ее непосредственным начальником – вторым секретарем – был Петр Владимирович Богуславский. Историк, философ, прекрасный организатор, он увлекся Екатериной. К сожалению, он был женат, а развод для партийного работника в то время (да и потом) – вещь практически невозможная. Богуславский вкладывает в Екатерину все, что знает и умеет, продвигает ее наверх, обучает правилам игры – мужской игры, в которой Екатерина с помощью Богуславского научилась использовать свое умение быть женщиной. Немалую помощь в этом Екатерине оказала и Мария Андреева, бывшая актриса Художественного театра и гражданская жена Максима Горького, а в то время – директор Дома ученых, располагавшегося напротив райкома. В столовую Дома работники райкома постоянно ходили обедать. Мария Федоровна подает Фурцевой пример элегантности и хорошего тона. С ее помощью Екатерина нашла и другой пример для подражания – актрису Веру Петровну Марецкую. Немного похожая на Марецкую внешне, Екатерина Алексеевна стала подражать и ее манере одеваться, держаться, разговаривать. Говорят, даже брала у нее уроки актерского мастерства. У Фурцевой была прекрасная память и задатки хорошего оратора.

Шанс отличиться выпал Екатерине Алексеевне в сентябре 1947 года, когда с помпой отмечали 800-летие Москвы. Фур цева принимала активнейшее участие в подготовке к празднику самого ответственного участка города – его центра. Закладка памятника Юрию Долгорукому перед Моссоветом – главное событие юбилейных торжеств – была проведена под ее личным контролем. Фурцева принимала активнейшее участие и в других мероприятиях: закладке нового высотного здания университета на Ленинских горах, спортивном празднике на стадионе «Динамо»… Она повсюду. Ее нельзя не заметить, ее невозможно не запомнить: яркая, красивая, энергичная, сияющая женщина запомнилась всем.

Вскоре сам собой закончился роман с Богуславским: в стране началась «борьба с космополитизмом» – антисемитская кампания чистки кадров по национальному признаку. Еврея Богуславского отправляют на переподготовку – что на практике означало отставку. Назначают первым секретарем райкома партии Фурцеву.

Екатерина Фурцева – секретарь Фрунзенского райкома партии, 1940-е гг.

Ее организаторские способности, умение выступать без бумажки и личное обаяние всегда привлекают к ней внимание вышестоящих властей. Но ее звездный час пришел совершенно неожиданно: в 1949 году Николай Шверник, крупный партийный функционер, представил ее Сталину. Это была их единственная встреча, но Сталин ее запомнил – и с его благословения карьера Фурцевой резко пошла вверх.

В декабре Фурцева делает доклад на расширенном заседании горкома партии, где критикует работу своего райкома – и себя лично. Это умное, талантливое, по-женски страстное самобичевание – разрешенное и даже предписанное сверху – тут же дает свои плоды.

Уже в начале 1950 года Екатерина Фурцева становится вторым секретарем Московского горкома партии. Первым секретарем в то время был Никита Хрущев. В народе ходили упорные слухи о том, что Фурцева оказалась в горкоме не случайно, мол, у нее роман с Хрущевым. Хрущев действительно очень ценит Фурцеву – и за умение говорить, и за работоспособность, и за преданность. Когда после смерти Сталина Хрущев станет первым секретарем ЦК КПСС, главой Московской парторганизации он оставит вместо себя Фурцеву. Но роман у нее в то время был совсем с другим человеком.

Дипломат Николай Павлович Фирюбин, в то время зампред Московского горисполкома, был очень обаятельным, красивым мужчиной, избалованным женским вниманием, а поэтому довольно заносчивым и капризным. Прекрасно владел двумя иностранными языками, занимался спортом. Фурцеву он полюбил страстно, и Екатерина Алексеевна ответила взаимностью. Но он женат, у него двое детей-подростков. Разгоревшийся роман хранился в тайне от всех – хотя, как это всегда бывает, о нем знали многие. Весь высший партаппарат обсуждал их связь, и все осуждали ее. Матрена Николаевна была решительно против Фирюбина – но в этом, практически единственном случае за всю свою жизнь Екатерина Алексеевна не прислушалась к совету матери.

Когда Фирюбина назначают послом в Чехословакию, а затем в Югославию, Екатерина Алексеевна при каждом удобном случае летает к нему – хоть на день, на несколько часов… Она ничего не требовала от Фирюбина, который никак не может решиться на развод, и этим сильно притягивала его. В конце концов ее союз с Фирюбиным благословил сам Хрущев – и в 1954 году они поженились. Это был первый и единственный официальный брак Екатерины Алексеевны. Первые пять лет все продолжалось по-прежнему: он работает за границей, она – в Москве. Фирюбин вернулся в Москву, когда его назначили заместителем министра иностранных дел. И Екатерина Алексеевна довольно быстро поняла, что их брак был ошибкой. Но менять что-то было уже поздно.

Николай Павлович очень ревновал жену к ее карьерным успехам – и мстил ей за них дома. Унижал ее, не прислушивался к ней, мог по нескольку дней не замечать. Всем знакомым жаловался, что о нем дома не заботятся, не кормят – а между тем Екатерина Алексеевна каждый вечер готовила ему протертую клюкву, выполняла все его капризы. Он не ладил со Светланой – после ее замужества ее практически не приглашали в дом к матери и отчиму. Осознав, что в семье счастья не будет, Екатерина Алексеевна с головой уходит в работу.

Хрущев не забыл Фурцеву. Когда 25 февраля 1956 года он сделал свой знаменитый доклад на XX съезде партии, именно Екатерине Алексеевне было предоставлено первое слово после докладчика. На этом съезде Фурцева стала кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС – то есть поднялась на предпоследнюю ступень в советской партийной иерархии.

Первым секретарем МГК КПСС Москвы Фурцева оставалась до 1957 года. В памяти москвичей ее правление связано с активным градостроительством, наступлением на коммуналки, борьбой за чистоту и порядок на улицах. Западные журналисты отмечают ее появление на трибуне Мавзолея 7 ноября 1955 года – когда Хрущев лично позвал ее перейти с нижней трибуны, для «крупных чиновников», на верхнюю – «для вождей». Стройная, подтянутая, в строгом, но элегантном костюме, с красиво уложенной длинной русой косой – зарубежные издания неустанно рассказывали, что среди серых советских чиновников появилась наконец настоящая женщина. А вечером на торжественном приеме в Кремле она в роскошном бальном платье с редкостной грациозностью танцевала вальс с членами Политбюро.

Фурцева с Хрущевым и его женой, 1958 г.

В кремлевских кулуарах Фурцеву за красивую внешность и неизменную элегантность прозвали Мальвиной.

Фурцева лично контролировала строительство стадиона в Лужниках – ее стройную фигуру прекрасно знал любой строитель. Всегда улыбающаяся, в юбке до колен, открывающей ее красивые ноги, в оренбургской шали – и всегда в туфельках, в любую погоду. Удивлявшимся ее внешнему виду она отвечала: «Вы что строите? Красоту! И все вокруг должно быть красиво!»

Фурцева прекрасно понимала, что ей не хватает знаний, чтобы разобраться во всех насущных вопросах. Но она умеет и хочет учиться – и будет учиться всю жизнь. Ее любимым словом было «специалист» – то есть тот, кто досконально знает вопрос, кто может разобраться. Хотя, оставаясь все же женщиной, иногда доверяла лишь своему вкусу.

Перед самым открытием стадиона в Лужниках – буквально накануне ночью – она велела замазать огромную, больше сотни квадратных метров, фреску на фасаде стадиона. Просто потому, что не понравилась…

Вскоре на этом стадионе будут проходить главные события Международного фестиваля молодежи и студентов – невероятное еще несколько лет назад событие, толпы иностранцев в Москве, еще совсем недавно отгороженной от остального мира «железным занавесом». И снова Фурцева в самом центре событий, ярким пятном выделяясь среди чиновников в серых костюмах.

С Буденным и Ворошиловым, конец 1950-х гг.

Кроме заботы о Москве, в обязанности Екатерины Алексеевны входили постоянные заседания ЦК КПСС и тесное общение с высшими государственными деятелями. Она была единственной женщиной среди высокопоставленных мужчин, которые жили по давно сложившимся правилам. Застолья на всю ночь, крепкие выражения в разговорах, бани и охотничьи забавы – типично мужские развлечения, и никто не собирался менять правил игры из-за того, что среди нескольких десятков мужчин появилась одна женщина. Фурцева прекрасно понимала, что, чтобы не проиграть, ей придется придерживаться всех этих правил, и никто не будет делать ей скидок.

Ее положению мог позавидовать любой. Но мало кто мог в полной мере понять, с какими проблемами ей пришлось столкнуться. Например, такая простая вещь, как туалет. Рядом с комнатой, где заседал Президиум ЦК, был только мужской туалет, и тот постоянно занят: из-за определенного образа жизни члены Президиума страдали многочисленными болезнями. Екатерине Алексеевне приходилось бежать далеко в соседнее крыло, где в секретариате (секретари все-таки были в основном женского пола) был женский туалет.

Но однажды именно эта проблема сыграла на руку Фурцевой.

После прихода Хрущева к власти его методы руководства довольно скоро вызвали недовольство части членов ЦК. Во главе «заговора», ставившего своей целью свалить Хрущева – его собирались «сослать» в министры сельского хозяйства, – стояли Георгий Маленков, Вячеслав Молотов, Лазарь Каганович, Клим Ворошилов и Дмитрий Шепилов. В конце июня 1957 года они собрали заседание Президиума ЦК, на который «случайно» не были приглашены многие могущественные сторонники Хрущева. Фурцева, заметив, что большинство собравшихся против Хрущева, решила действовать. Она отпросилась в туалет. Все знали, что до женского туалета идти довольно долго – и значит, ее некоторое время никто не хватится. Вместо туалета Фурцева бросилась в свой кабинет и принялась обзванивать сторонников Хрущева, многих из которых не было в Москве. Многие расценивали ее звонок как провокацию – ведь рядом мог стоять и подслушивать кто-то из «заговорщиков», проверяя надежность того или иного человека. Но она уговаривала, умоляла, уламывала их приехать – и добилась своего.

Тот же трюк проделал Брежнев – он помчался звонить министру обороны маршалу Жукову, а когда вернулся, в красках описал внезапно напавшее на него расстройство желудка.

Фурцева переходит из МГК в ЦК. Здесь она вместе с Жуковым входит в комиссию по делам реабилитации военнопленных (согласно сталинскому указу, все пленные считались изменниками Родины, и освобожденных из немецких лагерей сразу же отправляли в лагеря советские), с ним же занимается разработкой проекта строительства мемориала на Поклонной горе.

Но вскоре Жуков попадает в опалу: его фраза про танки напугала в том числе и самого Хрущева – и всего через четыре месяца после того судьбоносного заседания Жуков был обвинен в насаждении культа своей личности в армии, снят с поста министра и выведен из Политбюро и ЦК. Хрущев помнил, кому он обязан своим восхождением, и умел мстить тем, кто видел его слабость.

Для Фурцевой несколько лет все шло хорошо. Ее называли официальной наследницей Хрущева. В 1960 году ее назначили министром культуры СССР – должность видная, но не очень завидная: функции министра культуры в основном представительские. Самое дело для женщины: поруководить, покрасоваться, да и испортить ничего не сможет – на самом деле культурой в СССР руководил специальный партийный комитет, а вовсе не министерство. Но настал черед и Фурцевой. Авторитарная, во многом противоречивая политика Хрущева вызывала все больше недовольства в высших кругах. Заговоров не было – так, перемывали ему кости по телефону, – но Хрущеву было достаточно и этого. В 1961 году ему на стол положили стенограмму ее телефонного разговора с членом ЦК Аристовым, где Фурцева нелестно отозвалась о Никите Сергеевиче. На ближайшем, внеочередном пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.

Все было обставлено тихо: во время очередного совещания в кабинет Фурцевой пришел человек, отключил связь, забрал «вертушку» – телефон правительственной связи, – и все. Молчание. Никто ничего никому не объяснил.

Екатерина Алексеевна приехала домой, легла в ванну и вскрыла себе вены.

Спасла ее подруга, пришедшая в гости. Удивившись тишине за дверью, она позвонила в соответствующие органы. Приехавшая бригада взломала дверь и доставила Екатерину Алексеевну в больницу.

Говорили, что Фурцева пыталась покончить с собой из-за уязвленного честолюбия. Но не меньшую роль сыграла и личная обида на человека, который был обязан ей столь многим, которому она безгранично верила и который так подло ее предал…

Хрущев прореагировал просто: на заседании ЦК, членом которого Фурцева еще оставалась, заявил: «Дамские капризы! Что вы хотите – климакс! Не стоит обращать внимания».

Выйдя из больницы, где ее долго лечили от нервного стресса, Екатерина Алексеевна с головой уходит в работу министра. Время хрущевской оттепели вызвало к жизни множество новаций в культуре – и Екатерина Алексеевна изо всех сил старалась понять, что же происходит в подведомственной ей среде. Впервые за несколько десятков лет во главе Министерства культуры был настолько высокопоставленный номенклатурно-партийный работник – и настолько интересующаяся женщина. Екатерина Алексеевна, начинавшая как партийный функционер со всеми соответствующими взглядами, смогла измениться и стать одним из лучших – если не лучшим – министром культуры за всю историю СССР.

Поначалу ее назначение народ встретил анекдотами. Собственно говоря, такого количества анекдотов о себе мало кто удостаивался – разве что главы государства. А тут простой министр. Особенно поначалу анекдоты были злые: мол, пришла бескультурная баба из жуткой глубинки и давай артистами руководить. Один из самых популярных анекдотов был такой. Вернисаж. Пабло Пикассо не пускают, потому что он забыл пригласительный билет. Тогда он в подтверждение того, что он именно Пикассо, рисует на асфальте своего знаменитого голубя мира. Его пропускают. Следом идет женщина, и тоже без пригласительного. «Вы кто?» – «Я министр культуры СССР Фурцева!» – «А как докажете? Вот Пикассо забыл свой билет, он голубя нарисовал…» – «Простите, а кто такой Пикассо?» – «Проходите, госпожа министр!»

Про то, как она на самом деле руководила культурой, тоже ходят анекдотичные истории. Когда Григорович ставил в Большом театре «Лебединое озеро», согласно либретто Одетта должна была умереть. Фурцева заявила: «Наш балет должен быть оптимистичным!» – и девушку-лебедя оживили. Но спустя годы Юрий Георгиевич вспоминает Фурцеву тепло и благодарно. Она чаще всего шла ему навстречу. Ценила Галину Уланову, мхатовских знаменитых актрис Тарасову и Степанову. Дружила с Марецкой.

С Леонидом Брежневым, 1965 г.

Как человек очень деятельный, болеющий за свое дело, она старалась участвовать во всем. Лично принимала решения о повышении зарплат, запрете или разрешении спектаклей, назначении на роли. Чисто по-женски отстаивала свои решения – могла расплакаться, пококетничать, упасть в ноги вышестоящим товарищам, только чтобы выпустили фильм, утвердили назначение, дали звание… Она считала всех работников культурных учреждений солдатами своей армии – актеров и писателей, библиотекарей и лекторов, музейщиков и циркачей – и относилась к ним одинаково. Хотя, конечно, у нее были свои предпочтения – Родион Щедрин, Майя Плисецкая, Людмила Зыкина, Давид Ойстрах, Святослав Рихтер, которому она устроила срочный выезд в Германию, попрощаться с умирающей матерью… Любила МХАТ – по ее инициативе Олег Ефремов, до этого работавший в «Современнике», был назначен главным режиссером МХАТа, и под ее личным наблюдением было построено новое здание театра на Тверском бульваре.

Как руководитель она была нелегким человеком. Не терпела ответов «не знаю», требовала, чтобы каждый досконально знал свое дело – как она. В пылу спора могла накричать, выгнать – но потом переживала и старалась сделать взамен что-нибудь хорошее. Ее уважали за то, что с ней можно было спорить, разговаривать, что ее можно было переубедить – тогда как правила мужской игры требовали придерживаться принципа: «есть два мнения, одно мое, другое неправильное».

Именно при Фурцевой стал проводиться Международный конкурс имени Чайковского – и она лично настояла на том, чтобы первую премию разрешили дать американскому пианисту Вану Клиберну, что абсолютно противоречило всем идеологическим установкам. При ней начали проводить Международный конкурс артистов балета, Московский международный кинофестиваль. По ее записке Суслову был учрежден Театр на Таганке, ее стараниями открылись Московское хореографическое училище и десять университетов культуры по всей стране, были построены здания Библиотеки иностранной литературы, Детского музыкального театра Натальи Сац, нового цирка на проспекте Вернадского (и еще десять стационарных цирков по всей стране), здание хранилища Библиотеки имени Ленина в Химках, новые помещения получили МХАТ, Театр имени Моссовета и Театр оперетты…

С Надей Леже в Антибе, 1960-е гг.

Еще в 1961 году, в своей первой в качестве министра культуры поездке на Каннский фестиваль, она познакомилась с вдовой художника Фернана Леже Надей. Это знакомство, переросшее в тесную дружбу, во многом определило культурные связи Фурцевой. Надя Леже ввела ее в круг французской коммунистической интеллигенции – Луи Арагон (женатый на сестре Лили Брик Эльзе Триоле), Пабло Пикассо (так что не прав был анекдот – Фурцева знала не только имя великого художника, но и его самого лично), Морис Торез… Под влиянием Нади Леже Фурцева открыла для себя французскую высокую моду – особенно ей нравились вещи от Lanvin. Друзья Нади – эмигранты из России – стали дарить свои коллекции советским музеям. Вдова художника Савелия Сорина преподнесла в дар Третьяковской галерее часть своей ценнейшей коллекции, а Марк Шагал даже приехал в СССР лично и подарил Пушкинскому музею 75 своих картин.

Фурцева организовала самую фантастическую выставку того времени: «Мона Лиза» Леонардо да Винчи в Москве. Картину выставляли в Японии и обратно должны были везти через Москву. Возникла идея задержать «Мону Лизу» на несколько дней в Москве. Фурцева созвонилась с французским послом, получила его согласие – но надо было заплатить огромную страховку, изготовить пуленепробиваемую витрину… Екатерина Алексеевна уговаривала руководство страны: «Нам предлагают показать «Джоконду», а деньги мы вернем. Отправим Моисеева на гастроли, он заработает». С ней согласились. Фурцева обратилась к оборонным конструкторам – и за семь дней изготовили витрину, которую потом французы взяли за образец. Специальное стекло срочно везли с Украины, в дороге оно повредилось, его едва успели заменить. «Джоконду» привезли ночью, под усиленной охраной. Те, кому посчастливилось увидеть ее за несколько дней, когда картина выставлялась в Пушкинском музее, помнят об этом до сих пор.

С Эльзой Триоле, 1960-е гг.

Очень дружила Фурцева с Армандом Хаммером – даже подарила ему из запасников Русского музея «Черный квадрат» Малевича.

На Каннском кинофестивале, 1960-е гг.

Фурцева же пригласила в СССР театр Ла Скала, до этого никогда не бывавший в России. Между Большим и Ла Скала было подписано соглашение о сотрудничестве – с тех пор многие российские оперные певцы стажировались в Милане. Директор театра Антонио Гирингелли был в восторге и от приема его труппы, и от самой Фурцевой. Следующие десять лет – до самой ее смерти – доктор Гирингелли серьезно ухаживал за Екатериной Алексеевной, постоянно присылал ей маленькие подарки, заказал ее портрет одному из модных художников.

Она продолжала оставаться очень привлекательной женщиной – вопреки всему. После любой пьянки, обязательной в среде высших чинов, она оставалась свежей и полной сил. Екатерина Алексеевна очень следила за собой – когда была возможность, соблюдала строгий режим и диету, подолгу гуляла, много занималась спортом, специально привозила из Франции таблетки для похудения. Ее женственность и обаяние отмечали все, с кем она сталкивалась, – даже те, кто имел все основания не любить ее. Она постоянно следила за модой. Почти не носила украшений – в среде крупных чиновников они не были приняты, – но одевалась очень элегантно. Именно Фурцева первой в СССР надела маленькое черное платье – выше колен, с туфлями-лодочками и ниткой жемчуга. Следила она и за советской модой: именно Фурцева стояла за организацией домов моды в стране, способствовала карьере Славы Зайцева. Когда работники одного ателье написали ей письмо о недостатках в швейной промышленности, она собрала совещание, где с полным знанием дела рассуждала о модных фасонах, тканях, говорила о необходимости использовать в работе модные журналы.

С дочерью Светланой на отдыхе на юге

На ее рабочем столе стояла фотография английской королевы Елизаветы II, с простой надписью: «Екатерине от Елизаветы». Говорили, что уже через несколько минут личного общения королева попросила Фурцеву: «Не зовите меня «ваше величество», говорите просто – товарищ Елизавета!» А бельгийская королева Фабиола однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны столько же, сколько Фурцева сделала для своей.

Только в личной жизни было не все гладко. С Фирюбиным они все больше отдалялись друг от друга – любовь давно прошла, у него была другая женщина, и Екатерина Алексеевна об этом знала. Но развестись они все же не могли. Единственным смыслом жизни – кроме любимой работы – для Фурцевой были дочь Светлана и внучка Марина. «Если бы не было тебя с Маришкой, мне не для чего было бы жить», – говорила она Светлане.

Начав свою карьеру в качестве партийного функционера, за время своего министерства Екатерина Алексеевна сильно изменилась. Личная, искренняя ее дружба со многими виднейшими деятелями культуры, чьи взгляды во многом не совпадали с идеологическими установками ЦК КПСС, все больше отдаляла Фурцеву от ее коллег по партаппарату. В отличие от основной массы крупных функционеров она была неординарной личностью, и этого ей простить не могли.

Случилась и еще одна неприятная история. Светлане с мужем очень хотелось иметь дачу. Под давлением дочери Фурцева занялась строительством – покупала стройматериалы через постановочную часть Большого театра: там они были дешевые. Дача получилась, по сегодняшним меркам, крохотной – 61 квадратный метр, но скандал раздули жуткий. Фурцеву обвинили в злоупотреблении служебным положением, объявили строгий выговор, чуть не исключили из партии. Дачу забрали – правда, вернули потраченные на строительство деньги. Екатерина Алексеевна очень переживала, просила создать комиссию, чтобы во всем разобраться, – но ничего этого сделано не было. Она очень страдала – общественное мнение было для нее очень важно.

Когда в 1973 году ее не рекомендовали в депутаты Верховного Совета СССР, она поняла, что ее карьера близка к закату, что не за горами ее смещение с поста министра. Она говорила Людмиле Зыкиной, одной из своих подруг: «Что бы там ни было, я умру министром!»

Так и случилось. В ночь с 24 на 25 октября 1974 года Светлане Фурцевой позвонил Фирюбин: «Екатерины Алексеевны больше нет». Светлана, которая лишь несколько часов назад простилась с матерью, ничего не успела понять…

Согласно официальному медицинскому заключению, у Екатерины Алексеевны остановилось сердце. Впрочем, молва настойчиво твердит о том, что Фурцева отравилась цианистым калием.

Ее похоронили на Новодевичьем кладбище – среди артистов и писателей, которыми она руководила, недалеко от предавшего ее Хрущева.

После похорон Петр Битков сказал Светлане: «Я всю жизнь любил только ее…»

Через несколько недель Фирюбин женился вторично. Через несколько лет Светлана переехала в Испанию. Но жить вдали от России она не могла и в 1998 году вернулась в Москву. Светлана Фурцева умерла в начале октября 2005 года. У нее был рак.

Уже нет ни партии, которой она была предана, ни государства, которому она служила. Осталась только память о женщине, которая умела играть в мужские игры – и выигрывать.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

24 октября – Екатерина ФУРЦЕВА Смерть этой женщины до сих пор окутана плотной пеленой разных домыслов и слухов. Когда в октябре 1974 года средства массовой информации сообщили о ее смерти от сердечного приступа, многие удивились этому диагнозу: внешне эта женщина всегда

Фурцева Работа над «Чистым небом» продвигалась непросто... Необходимо было придумать и написать новые эпизоды. Днем я снимал, а ночью мы с Храбровицким писали сценарий. Тот, кто знает, что такое съемки фильма, насколько это трудная и изнурительная работа, может понять, как

Екатерина Фурцева Женщина, играющая в мужские игры Когда время революционных богинь закончилось, у власти оказались только мужчины – те, кто сумел удержаться на вершине в сложных закулисных играх, не рассчитанных на слабый пол. У этого правила было только одно

Екатерина Фурцева ЖЕНЩИНА, ИГРАЮЩАЯ В МУЖСКИЕ ИГРЫПосле Октябрьской революции к власти пришли женщины, помогавшие этой революции состояться, – Инесса Арманд, Александра Коллонтай, Лариса Рейснер… Рядовые революционеры – бывшие крестьяне, солдаты и рабочие –

Екатерина Фурцева Женщина, играющая в мужские игрыПосле Октябрьской революции к власти пришли женщины, помогавшие этой революции состояться, – Инесса Арманд, Александра Коллонтай, Лариса Рейснер… Рядовые революционеры – бывшие крестьяне, солдаты и рабочие –

Как Фурцева убила «Живого» Вспоминает Валерий Золотухин:«Объявили, что скоро просмотр «Живого». Нам сказали, что будут смотреть один раз. «Если до этого мы смотрели ваши спектакли по несколько раз, делали поправки, замечания, то здесь вопрос будет решен сразу: «да или

Рок-музыку Фурцева не заметила… Однажды, когда я беседовал с Нами, ее навестил сын Стас Намин, знаменитый музыкант, один из основателей отечественной рок-музыки, создатель и лидер группы «Цветы», культовая фигура в российской культуре. У меня возникла неожиданная мысль

Фурцева: Pro et Contra Марецкая или Орлова? Кто «первее» - рассудила ФурцеваВ театральном мире известна коллизия между народными артистками СССР Верой Марецкой и Любовью Орловой, работавшими в Театре имени Моссовета. Последняя работа Орловой в театре в заглавной роли в

Екатерина Фурцева. А все-таки жаль! Верная дочь коммунистической партии.Так была названа в некрологе, опубликованном в «Правде» и прочих газетах, Екатерина Алексеевна Фурцева, министр культуры СССР. И со страниц газет на вас смотрело милое, прелестного овала молодое лицо,

Н. А. Микоян Фурцева - от Хрущева до Брежнева (Из книги Н. А. Микоян «неизвестная Фурцева») Хрущев и Фурцева После смерти Сталина Хрущева избирают первым секретарем ЦК партии, Фурцева становится первым секретарем Московского городского комитета партии.Искренняя

Хрущев и Фурцева После смерти Сталина Хрущева избирают первым секретарем ЦК партии, Фурцева становится первым секретарем Московского городского комитета партии.Искренняя приязнь к ней Хрущева не могла остаться незамеченной. И вправду ходили слухи, что их связывало

Неоднозначная Фурцева …Многие отмечают простонародное происхождение Екатерины Алексеевны, говорят: что с нее взять - ткачиха! Н. С. аниславский, к примеру, был фабрикантом, а Шаляпину и Горькому доводилось ходить в бурлаках. Что с того?Политик Александр Яковлев считал

Фурцева, Ефремов и МХАТ Конечно, МХАТ имени Горького всегда занимал особое положение. Никакому другому театру не уделялось столько внимания со стороны министерства и отдела культуры ЦК. Такое пристальное внимание объяснялось тем, что во всем мире систему Станиславского

Михалков, Глазунов и Фурцева Сергей Михалков говорил, что Фурцева далеко не все понимала и, не понимая, выносила подчас нелепые решения. Он вспоминал, к примеру, ее выступление в Ленинградском театре комедии, где шел острый, очень смешной сатирический спектакль драматурга

Катя Фурцева могла бы остаться на Юге. Состариться под южным палящим солнцем. Найти себе суженого. Но что-то мешает сосредоточиться на личной жизни. Может быть, комсомольская работа. Может быть, спорт. Она хорошая пловчиха. Умеет избегать подводных течений, вредного влияния. Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября-в Ленинград. На Высшие курсы гражданского Аэрофлота.

Первый раз Катя в большом городе, в европейской столице. Сколько людей! Сколько новых знакомых - все в защитных гимнастерках, все молодые, смелые, правильные. Конечно же, она влюбилась. Конечно же, в летчика. Его звали Петр Иванович Петков.

В то время "летчик" - слово почти мистическое. Летчики - не люди, а "сталинские соколы". Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило идти в ногу со временем. Жить почти по мифу. С летчиком можно было разделить все - даже любовь к товарищу Сталину.

Сохранилось несколько фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото, невольно думаешь, что ее суженый - человек, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, поэтому Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.

Это было вообще ее замечательное свойство. Находясь рядом с мужчинами, с любым из них, она умела оттенять его достоинства, уходя сама в тень. И еще поражает печать покорности на ее лице. Измученность. Может быть, цена за непомерный энтузиазм?

Петр Иванович - стопроцентный мужик, человек практический. Ему не понять ее увлечение самолетами. В это время их направляют в Саратов (преподавать в авиационный техникум), затем - в Москву. Здесь Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу. Видно, мещанский быт - не для нее.

Началась война, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. Лекции, лабораторные, карточки, пайки... В Москве рвутся фугасы, она вместе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И вдруг - затянувшаяся весточка после свидания с мужем: она беременна.

В мае 1942 года родилась Светлана. Только через четыре месяца после рождения дочери приехал на побывку муж. И... объявил, что уже давно живет с другой.

Лучшие дня

Разочарование следовало за разочарованием. Екатерина закончила институт и остановилась в нерешительности. Впервые в жизни не знала, куда броситься. Но бросаться никуда и не следовало. Надо было только ждать. Как политической активистке ей предложили поступить в аспирантуру, через полтора года избрали парторгом института. Она попала в странный, полный условностей мир "освобожденных" политработников. С наукой было покончено навсегда.

Теперь они жили втроем: ее мать, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро "Красносельская". Как парторг. Из института, где ей становится явно тесно, ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии.

Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Служебный роман - что-то вроде отдушины. Общение с Богуславским дало ей неоценимый опыт. Именно тогда для нее началось постижение законов мужской игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не замечать.

В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с Хозяином. Сталину она понравилась. Живого бога она видела в первый и последний раз, но для его острого глаза - это достаточно. В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках. Чисто по-женски. Немного по-мазохистски. Рядом с мужчинами становится в мудрую тень. Кажется, безо всякого умысла. И ее замечают. Встреча со Сталиным дала свой результат.

В начале 1950 года она переехала в здание на Старой площади, в кабинет второго секретаря Московского горкома партии. Через пару месяцев пал жертвой борьбы с космополитизмом ее верный друг Петр Владимирович Богуславский - его сняли со всех должностей и исключили из партии. Роман закончился сам собой.

С 1950 по 1954 год Фурцева близко сталкивается с Хрущевым. Ходили слухи об их романе. Сразу после смерти Сталина она стала первым секретарем горкома партии. Теперь под ее началом была вся Москва. На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась признаться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что "специалист". Это было ее любимое слово. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: "Вы же специалист?!"

Фурцева до конца жизни сохранила почтительное отношение к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась еще в аспирантуре. "Специалист" знает больше, чем она, это убеждение было в ней очень сильно. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела видеть именно таких людей.

"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась высоко. И слово "ткачиха" будет сопровождать ее всю жизнь. У кого-то будет вызывать уважение, у кого-то - пренебрежение.

Но теперь ткацкая фабрика - дело прошлое. Екатерина Алексеевна Фурцева - первый секретарь Московского горкома. Женщина, играющая в мужские игры. Ходы в этих играх были разные: и мат, и выпивка, и продолжительное расслабляющее застолье - и все прочие аксессуары мужского быта. И чтобы выжить и, более того, победить в этой игре, ей пришлось играть по "мужским" правилам, безо всяких скидок. Отсюда - и водка, и разнообразные варварские способы быстро привести себя в порядок. Отсюда и усталость на лице.

Проблемы единственной женщины в мужском лагере порой абсурдны. Например, бытовая вещь - туалет. Рядом с комнатой, где заседало Политбюро (тогда Президиум ЦК), был всего лишь один туалет - мужской. Во время долгого заседания мужики бегали туда, как пацаны, по очереди. Екатерине Алексеевне, если уж было невмочь, нужно было бежать далеко по коридорам, в другой отсек, где был женский туалет. А за то время, что человека не было в кабинете, всякое могло случиться.

Никому из членов и кандидатов в члены Политбюро и в голову не приходило, что у Екатерины Алексеевны могут быть подобные физиологические проблемы.

Хотя однажды именно отсутствие женского туалета сыграло в ее жизни фантастическую роль. Что-то вроде волшебной палочки для Золушки, в один миг превратившей рядового члена ЦК партии в могущественного члена Президиума ЦК.

Дело происходило уже после смерти Сталина. Фурцева тогда занимала пост секретаря ЦК и по чину должна была присутствовать на узком келейном сборище членов Президиума ЦК. "Матерые" Маленков, Каганович и Молотов собрались, чтобы свалить другого "матерого" - Никиту.

Фурцева, Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, остальные члены Президиума ЦК заседали в душной комнате рядом с бывшим сталинским кабинетом. Екатерина Алексеевна сразу поняла, куда клонится чаша весов. Большинство членов Президиума голосовали против Хрущева. И тут произошло необъяснимое. Она решила воспротивиться явной несправедливости. Как же так, человека, который расшевелил сталинский муравейник - и вдруг затоптать в грязь? Возможно, она и не проигрывала далеко идущих последствий своего поступка, просто среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но как и чем она могла помочь? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она просто рассчитала, что как представитель "слабого" пола имеет право хоть раз выйти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "отправить естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули. Так как рядом был только мужской туалет, а в женский надо было бежать долго, у нее появлялся формальный повод отсутствовать долго, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. Прямо как в школьной игре - "можно выйти?".

А она вместо туалета помчалась в свой кабинет звонить тем, от кого зависело не дать произойти новому перевороту.

Телефонный звонок такого рода можно было воспринять как провокацию. Любому, с кем она говорила, могло прийти в голову: рядом со звонящим стоит Маленков или Каганович и слушает, как могущественные генералы собираются его скинуть.

Но та, которую позже назовут Великой Екатериной, страстно, почти истерично умоляла всесильных генералов приехать на заседание и не допустить, чтобы Никиту Сергеевича сняли с поста Первого секретаря ЦК. И уговорила. За считанные минуты. Почти все из тех, кому она позвонила, сказали, что приедут и поддержат Никиту Сергеевича - просто тем, что их силовые ведомства не пойдут против него.

Тот же трюк проделал и Брежнев. Он помчался звонить министру обороны маршалу Жукову. А когда он вернулся, к нему подсели поочередно Молотов, Каганович и Первухин, все интересовались, куда это он мотался. На что Брежнев ответил, что у него внезапное расстройство и он просидел в уборной.

В Кремль приехали Жуков, Игнатов и еще ряд членов ЦК, поддерживающих Хрущева. Заседание Президиума еще не закончилось. Они вошли и объявили, что такие архиважные дела не могут решаться келейно, что надо все перерешить. Хрущев оказался вдруг поднят и усажен на трон.

Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она познакомилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных.

Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом. Говорил на английском и французском языках: Его бывший коллега Николай Месяцев охарактеризовал его так: "Он умел и хотел нравиться женщинам".

Был он невысоким стройным шатеном с породистым, выразительным лицом. Мужчинам он не нравился в силу своей заносчивости. Тем, кто хорошо знал их обоих, было удивительно, как могли сойтись столь разные люди.

Она сама толком не отдала себе отчета в том, что "это" произошло. Ее тянуло к Фирюбину. Бороться с этим было невозможно.

Их тайные встречи породили множество домыслов. Все в ЦК партии, начиная от секретарш и заканчивая секретарями ЦК, обсуждали безрассудные поездки Фурцевой к Фирюбину. Это была локальная сексуальная революция на уровне отдельно взятого министра-женщины.

Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, потом в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась скрываться. Ему это явно льстило. Они даже не заметили, как плавно их страсть переросла в игру под названием "Ромео и Джульетта".

Фирюбин искал повод разорвать прежний брак, грозился от всего отречься, но Е. А. его ни о чем не просила, ничего не требовала и, может быть, поэтому чем-то притягивала.

Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Е. А. поняла, как она ошиблась. Но менять что-либо было уже невозможно.

Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву.

Благодарность Хрущева, впрочем, была не вечна. То, что в первый раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло против, самой Екатерины Алексеевны.

Шел 1960 год, вторая половина правления Хрущева. Многие были им, недовольны. В том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах. Просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева "прошлась" по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.

И подслушанный разговор был, конечно же, только поводом для Хрущева. Тот, кто видел вас слабым, не может долго быть вашим любимцем. А Фурцева оказалась как раз в этом положении.

Ее реакция была столь же чистосердечной и искренней, как и "подножка" Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не пускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но умирать она не собиралась. Именно поэтому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена роль ангела-спасителя.

И эта подруга свою роль сыграла. Было удивление тишиной за дверью, потом недоумение. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и приезд спецбригады, которая взломала дверь и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью.

Но Хрущев на этот "крик души" не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Е. А. - банальный климакс и не стоит на это обращать внимание. Е. А. аккуратно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят. И замкнулась в себе. Шел 1961 год.

Процедура отрешения от власти была отработана до мелочей. Никто не врывался в кабинет, демонстративно не отключал телефон. Отрешение от власти знаменовалось тишиной. С тобой вдруг переставали здороваться, а самое главное - замолкала вертушка. Ее просто отключали.

Через месяц пришло сообщение, что Фурцеву назначили министром культуры. И именно тогда по всей стране пошло гулять прозвище, прилипшее к ней надолго, - Екатерина Великая.

Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И еще миллиона три-четыре рядовых "армии культоргов" по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта армия называла ее Великой Екатериной - кто знает, с сарказмом ли, с восхищением?

Но аналогии с русской царицей возникали не только у подданных ее "империи". Рабочий кабинет Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: "Екатерине от Елизаветы". Ходила легенда, что, пообщавшись полчаса с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: "Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите просто товарищ Елизавета.

Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны стойко же, сколько Фурцева сделала для своей.

После изгнания из Президиума ЦК она стала пить. Пила много, но не безобразно. Напиваясь, жаловалась на судьбу, на мужиков, которые ее бросили, кляла их на чем свет стоит.

Все валилось из рук. В работе - череда триумфов и глупостей. По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и одновременно с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в "Современнике" пошла пьеса Шатрова "Большевики". Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.

Личная жизнь... С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна. У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны. Светлана и ее муж очень хотели иметь дачу. Фурцевой строить ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там можно было за копейки купить строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а потом разразился скандал. Она получила выговор, едва не вылетела из партии.

Последние два года Фурцева была одна. В ее доме почти никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала...

В ночь с 24 на 25 октября 1974 года в квартире Светланы Фурцевой на Кутузовском проспекте раздался звонок. Звонил заместитель министра иностранных дел СССР Николай Павлович Фирюбин, муж ее матери. Он плакал. "Екатерины Алексеевны больше нет".

Источник информации: Антон Потоцкий, журнал "Культ Личностей", сентябрь/октябрь 1999.